Александр Охотин «Вовкин брат»
1.Прыжок
Бывает так, что нанесёшь кому-нибудь обиду — специально, ненароком ли, а потом мучаешься, места себе не находишь. Как иногда хочется загладить свою вину перед тем, кого незаслуженно обидел, а уже нельзя этого сделать, потому что уехал тот человек так далеко, что его уж и не найти: затерялись его следы на необъятных просторах Земли.
Вот и Вовка не мог теперь извиниться перед мамой за все вольно или невольно нанесённые ей обиды, потому что ушла мама в такие края, из которых нет возврата — умерла она полгода назад, его, Вовкина, мама — самый родной и любимый для Вовки человек. Нет теперь никого у Вовки.
Он стоял на краю крыши интерната, и воспоминания сжигали его душу нестерпимым нещадным огнём. В Вовкиной памяти проносились все события его короткой жизни. Он вспомнил лицо мамы, вспомнил, как она расстраивалась из-за его проделок, а порой и грубостей, как она уходила в другую комнату и там тихо плакала. Как же теперь исправить всё это? Как вернуть то время, чтобы утешить маму, чтобы избавить её от тех страданий, виной которых был он, Вовка?
Ушло то время в дальние дали, уплыл корабль жизни вперёд по реке времени, уплыл на том корабле и Вовка — уплыл без мамы, которая осталась в прошлом со всеми радостями и горестями, со всем тем, чего уже никогда не будет, а теперь и Вовка решил сойти с того корабля…
…В чердачную дверь колотили чем-то тяжёлым. Нет, с дверью они быстро не справятся. Он надежно запер ту железную дверь с помощью железного лома, который он просунул в крепкие, намертво приваренные, замочные петли. Ну что ж, есть ещё время постоять на краю крыши, любуясь радостным утренним пейзажем с аккуратными домиками вдоль набережной, с пристанью около берега, с плывущим куда-то белоснежным пароходом, со спешащими куда-то прохожими…
И почему раньше Вовка не замечал всей этой красоты? Почему только теперь, когда он вынужден сделать ЭТО, он увидел по-настоящему всю прелесть этого Мира, Мира людей, Мира, в котором уже не будет его, Вовки?..
…Сначала, когда он вылез на крышу и подошёл к самому краю, было очень страшно. Вовка и раньше боялся высоты, а теперь предстояло прыгнуть с этой высоты, чтобы не было больше унижений, придирок, чтобы не было того незаслуженного позора, к которому приговорил его Гоблин. Потом страх постепенно отступил, и стало всё равно, ведь куда страшнее продолжать жить с таким позором. Нет, лучше умереть.
Вовке казалось, что этим прыжком он победит Гоблина, пусть всего лишь морально, но победит. Он посмотрел вниз — нет, не победит, а уже победил. Вон он бегает, машет руками, что-то кричит, и даже отсюда, с крыши, видно, какой он бледный и напуганный, да это и понятно — ведь отвечать-то теперь придётся ему, Гоблину.
Вовка с интересом смотрел вниз. Там внизу суетились учителя, директор, завуч, стояли и смотрели вверх воспитанники интерната, собравшиеся на линейку, на которой он, Вовка, должен был взять на себя весь позор того ужасного поступка, которого он не совершал.
Директор тоже что-то кричал ему, и так забавно размахивал руками, как будто хотел взлететь. Вовке, вдруг, стало от этого смешно, и он рассмеялся. Страх ушёл — ушёл совсем, растворившись в смехе.
«А может быть не стоит делать этого?» — подумал вдруг Вовка. — «Ведь я уже наказал Гоблина, заставив его до смерти испугаться… при всех».
Вовка видел бледное лицо Гоблина, его полную беспомощность, растерянность и выражение страха на его лице. Да, он заставил Гоблина предстать перед ВСЕМИ в таком вот «непрестижном» виде, в котором его никто никогда до этого не видел. Ведь Гоблин всегда выглядел очень солидным, степенным и уверенным в своей непререкаемой правоте.
Куда же теперь делась его уверенность, его солидность, его имидж, о котором он так заботился? Что же он так бегает по двору и «нижайше» уговаривает Вовку слезть с крыши? Теперь Вовка видит лишь выражение страха на бледном лице Гоблина.
Вовка стал было подумывать, не отказаться ли от этого, но тут произошло то, что не оставило времени на раздумья — во двор въехали сразу три машины — милицейская, пожарная и скорая помощь. В дверь больше не колотили — видимо поняли тщетность попыток выломать её.
Из машин вышли люди. Пожарные стали поднимать лестницу. Медлить было нельзя. «Надо прыгнуть так, чтобы попасть точно на острые пики ограждения», — думал про себя Вовка, — «тогда всё произойдёт быстро, без лишних мучений, лишь мгновенье и всё закончится. Да, надо ещё перед прыжком закрыть глаза, тогда будет совсем не страшно — просто полёт, как во сне, а потом не станет ничего»…
Вовка примерился, отошёл назад, закрыл глаза, разбежался и… прыгнул туда, где, как он думал по своей наивности, его ждало избавление от незаслуженного позора. В ушах засвистел ветер, сквозь который прорвался многоголосый вопль ужаса, а потом тишина… и свет…
Вовка не понял что случилось. Не было удара, не было боли, не было теперь и полёта, и было очень светло… и тепло. Свет он почувствовал даже с закрытыми глазами. Он не понимал, почему он чувствует, почему он жив — ведь этого не должно быть! Он так и стоял, боясь открыть глаза. Да-да, именно стоял, а не лежал, распластавшись на земле, не висел на пиках забора. Почему?
-Ну что, так и будешь стоять с закрытыми глазами? — услышал Вовка насмешливый мальчишеский голос.
Он открыл глаза и увидел, что напротив него стоит незнакомый мальчишка примерно его возраста, или немного постарше. Они оба — и Вовка и мальчишка ґ — находились на большом лугу, поросшем травой и цветами. В сочной зеленой траве яркими желтыми островками ярко выделялись одуванчики, ещё не успевшие достичь своей пушистой зрелости, белели лепестками ромашки, стоял солнечный по-настоящему летний день — вот почему было так светло. Только теперь Вовка ощутил аромат трав и цветов, а ещё лёгкое дуновение ветерка.
Вовка огляделся по сторонам. Позади себя он увидел здание, напоминающее по форме старинный замок. Ближняя сторона замка заканчивалась высокой башней с узкими окнами наверху. Вдали, за замком, виднелся город с невысокими домами и какими-то башнями. Между некоторыми башнями были перекинуты висящие над землёй и домами мосты, что придавало городу какой-то необычный, сказочный, вид.
-Ну что, огляделся? — спросил мальчишка.
-Ты кто? — вместо ответа спросил его Вовка.
-Дед Пыхто!.. Не узнал, что ли? — ответил тот.
-Кого не узнал?.. — не понял Вовка.
-Кого, кого — деда Пыхто! Ну, ты и ненормальный, я еле успел!
-Чего еле успел?..
-Выхватить тебя из твоего Мира до того, как ты разбился, — ответил мальчишка.
-Так то, что я здесь, это твоя работа?!
-А ты догадливый. Моя.
-Зачем?! Что же ты наделал?!
-Я то? Я ничего не наделал, а вот ты чуть не наделал, ведь до земли всего десять сантиметров оставалось.
-До какой земли?! Я же на забор прыгнул!
-Ага, только промахнулся… к счастью. Ты за ограду улетел. А если бы на забор, то я не успел бы.
-Как ты это сделал?! Зачем?! Кто тебя просил?!
Вовка ещё минут пять кричал такое, в том числе и в адрес того мальчишки, который «всё испортил», что любой другой человек на месте мальчишки сильно бы обиделся. Тот же спокойно стоял и ждал, когда Вовка «спустит пар». Наконец, Вовка угомонился.
-Ну что? Всё сказал? Больше нечего добавить? — спросил мальчишка. — Ну, тогда пошли, я отведу тебя к Учителю.
-К какому ещё учителю?! К Гоблину?! Не пойду к этому гаду! И пусть он не думает, что я перед всеми буду позориться и признаваться в том, чего не делал.
-К какому ещё Гоблину? Я говорю о моём Учителе, о Главном Хранителе…
2.Подстава
Заместитель директора по воспитательной части Геннадий Олегович Блинов, по кличке Гоблин, был человеком солидным, «правильным» и… тупым. Именно из-за тупости он никогда не сомневался в своей правоте и считал, что воспитанники обязаны всегда беспрекословно исполнять все его приказания, даже самые дурацкие. Неповиновения он не терпел. Глупость Блинова доходила, порой, до степени идиотизма.
Вовку Гоблин невзлюбил с первого дня, сразу, как только тот появился в интернате. Это потому, что Вовка отказался от роли «тайного агента», доносящего Гоблину обо всём, что происходит, о чём говорят ребята, что они делают. Вот тогда то и начались придирки, потому, что Гоблин был ещё и злопамятным.
Гоблин всегда мог найти повод для того, чтобы показать всем, что Вовка плохой, даже негодный, да и вообще чуть ли не преступник, которому уготована участь вечно скитаться по тюрьмам. Поводом для придирки могло послужить что угодно: не так взглянул, что-то неправильно понял, не так ответил, не с той ноги шагнул. Да чего там долго перечислять, ведь у нас часто так бывает, что тот, кто главнее, всегда прав, а остальные дураки. Есть такое слово в русском языке — «самодур», так вот, это слово вполне подходило к Гоблину.
Никто из воспитанников не помнил, кто дал Блинову такое прозвище, но оно к нему крепко прилипло, и всем казалось, что оно ему очень подходит. Но не всё ребята и коллеги знали о Гоблине, а был он не только тупым и своенравным, был он ещё и подлецом, о чём узнали позже.
А началось вся история с того, что у учительницы младших классов Антонины Александровны пропал кошелёк со всей зарплатой и с деньгами, которые она копила к лету на ремонт её дома. А на следующее утро, после подъёма, к Вовке подбежала запыхавшаяся Нинка Голубева и сообщила, что в спальне под матрасом Вовкиной кровати нашли пустой кошелёк, который Вовка украл у Антонины Александровны.
-Какой кошелёк? Кто украл? — опешил Вовка.
-Да перестань притворяться, тот кошелёк, который ты украл и спрятал под матрас.
-Я?! Украл?! Разве я могу украсть? Да ещё у Антонины Александровны? Как после такой подлости жить?
Вовка вспомнил как мама, когда была жива, говорила ему, как она не любит нечестных людей, тех, кто ради своего «блага» делает другим зло, тех, кто может украсть, или сделать ещё что-нибудь плохое. Она всегда ставила в пример Вовкиного отца. Она много про него рассказывала.
Вовкин отец был следователем и расследовал всякие махинации, которые проворачивали всякие негодяи. Он никогда не отступал и доводил дела до конца, хотя ему часто пытались помешать, приказывали закрыть дело, которое он расследовал, даже угрожали. Но отец был человеком чести и не прогибался, вот поэтому его и убили…
Отца Вовка почти не помнил, так как случилось всё это семь лет назад, когда Вовке было всего три года. Остались только обрывки воспоминаний. Вовка вспомнил, как они втроём — он, мама и папа — ехали в машине, гуляли в лесу, ездили на дачу. Вовка вспомнил, как высоко казалось ему, когда папа поднимал его на руки. Вспомнил ещё фотографии, на которых они были все вместе и которые куда-то пропали, когда умерла мама…
…Воспоминания прервались возмущенными голосами:
-Вот он «красавчик»! Полюбуйтесь на него! — услышал он голос Гоблина. — Ну, ворюга, где деньги?!
-Какие деньги?
-Которые были в украденном тобой кошельке! И не смей отпираться!
-Не крал я никаких кошельков.
-Молчать, щенок! Все видели, что вот этот кошелёк лежал у тебя под матрасом! Как он там оказался, если ты, гадёныш, его не крал?! Может я его тебе под матрас положил?
Какая-то буря поднялась в Вовкиной душе. Эта буря заполняла его, рвалась наружу праведным гневом. Вовка никогда раньше не испытывал такого. Он и раньше не любил Гоблина, хотя Гоблина не любил не только Вовка, а почти все воспитанники интерната и, даже физрук Евгений Иванович, но такой ненависти, как сейчас, Вовка никогда, ни к кому не испытывал. Вовка готов был вцепиться в Гоблина, рвать, царапать, кусать его зубами, как какой-то хищник.
-Может и вы!!! — закричал Вовка. — Потому что вы гад!!! Вас надо убить как фашиста!!!
На мгновение наступила тишина. Все просто обалдели от «такой наглости». Только Антонина Александровна произнесла каким-то не своим голосом:
-Вова, я этого от тебя никак не ожидала. Разве я тебе сделала что-нибудь плохое? Я же всегда ко всем относилась по-доброму, и к тебе тоже, а ты так поступил.
-Я ничего не крал, Антонина Александровна, — сказал Вовка. — Я вообще не могу украсть, тем более у Вас. Ведь воровство — это такой позор, что после этого никак нельзя жить.
-Вот видите, уважаемая Антонина Александровна, к чему приводит ваш либерализм! — кричал Гоблин. — Я сколько раз вам объяснял, уважаемая Антонина Александровна, что с этими мерзавцами нужно быть жёстче!
-Ты сам мерзавец! — закричал Вовка и заревел от обиды. Снова наступила тишина…
…Этот разговор слышали почти все учителя и воспитатели, а ещё и воспитанники интерната. Все были свидетелями того, как «взвился» Гоблин, как он орал, брызгая слюнями. Он готов был убить Вовку, и, наверное, так бы и сделал, останься они один на один. Потом, «спустив пар» он сказал:
-Сегодня ты за свой мерзкий поступок и за грубость по отношению ко мне лишаешься завтрака, обеда и ужина. Но это ещё не всё. Когда все позавтракают, мы соберём линейку, на которой ты, стоя на коленях, извинишься передо мной за нанесённые мне оскорбления! И добровольно! Слышишь?! Добровольно, сознаешься в своём ужасном поступке! И в том, что все деньги ты потратил на сигареты и пиво!
-Этого не будет! Я не буду сознаваться в том, чего не делал! — закричал Вовка.
-Будешь, ещё как будешь, — сказал Гоблин, — только не в том, чего ты, якобы, не делал, а в том, что ты совершил.
-Посмотрим! — ответил Вовка.
Он всё решил, ему теперь казалось, что есть только один выход, и он не остановится, не испугается высоты, и это будет его, Вовкина, победа.
-Геннадий Олегович, — робко произнесла Антонина Александровна, — может лучше разобраться, может это и правда не он.
-Вы с ума сошли, Антонина Александровна! В чём тут разбираться?! Что тут не ясного?! — ответил ей Гоблин…
…Не было никакой линейки, потому, что когда закончился завтрак, и ребят собрали во дворе на площадке, Вовка прыгнул с крыши интерната…
3.Главный Хранитель
-Ну пошли, — сказал мальчишка, — Учитель ждёт.
-Я не хочу никуда идти, — ответил Вовка.
-Придётся, хочешь ты или нет.
И Вовка понял, что придётся. Мальчишка пошёл к башне, Вовка поплёлся следом. Только тут Вовка увидел дверь внизу башни. Когда они приблизились к двери, та, неожиданно, открылась сама собой. За дверью Вовка увидел железную винтовую лестницу, ведущую наверх. Мальчишка пошёл вверх по лестнице, Вовка с обречённым видом поднимался следом — а что было делать? Всё равно положение было безвыходное.
Комната, в которую они вошли, была похожа на средневековое жилище такого же средневекового колдуна или мага. Там была такая же, как в кино про средние века, мебель, старинные столы. На столах стояли всевозможные колбы, реторты, какие-то непонятные механизмы. Там же были сложены похожие на древние папирусы свитки, на которых были какие-то надписи, сделанные непонятными знаками. Но было и что-то современное, например нечто чёрное на стене, напоминающее огромный жидкокристаллический экран монитора или телевизора.
Учитель сидел в старинном кресле. Он был похож на старого колдуна или волшебника. Казалось, что ему было немыслимо много лет, но в то же время, он был вовсе не дряхлый, а скорее крепкий и полный сил. Он минуту, молча и очень сурово, глядел на Вовку, а потом сказал мальчишке:
-Благодарю Вас, Кирилл. А теперь оставьте нас наедине, у нас с этим… с Владимиром будет долгий разговор.
-Хорошо, Учитель, — ответил мальчишка и вышел из комнаты.
Старик ещё помолчал, собираясь с мыслями, а потом начал:
-Итак, Вова, то, что ты совершил, есть не только великая глупость, но и тягчайшее преступление. Ты понимаешь это?
-Но я ничего не делал! я не вор! Я, даже, того кошелька не видел раньше!
-Я не про то, я знаю, что ты не крал, да и никогда не смог бы совершить столь низкий и позорный поступок. Но то, что ты совершил, гораздо страшнее воровства.
-Что же может быть страшнее воровства?
-А ты не понял? Ведь ты покусился на самый бесценный дар, который дается человеку — на жизнь. Жизнь есть величайшее чудо, данное нам, и никто не имеет права обращаться с этим даром так, как сделал это ты. Это тягчайшее преступление против самой Природы. Ведь жизнь, она даётся каждому лишь раз. Она хрупка, и прервать её не так уж и трудно, а вот исправить ошибку уже невозможно.
-Но у меня не получилось, мне помешал этот, как его… Кирилл. И потом, что мне было делать?
-Ну, что тебе делать, ты всегда должен решать сам, только нельзя совершать того, что ты совершил. А насчёт того, что не получилось… вот, посмотри.
Учитель провёл в воздухе рукой, как бы начертав какой-то невидимый знак, и огромный экран на стене засветился, на нем Вовка увидел свой интернат и себя, стоящего на крыше. Около здания суетились люди — учителя, воспитатели, воспитанники и… Гоблин.
Все были в панике… кроме одного… Колян, по кличке «Блинёныш»- пятнадцатилетний оболтус и любимчик Гоблина — стоял в стороне и противно ухмылялся.
Потом через ворота интерната во двор вкатилась милицейская, а за ней пожарная машина и «скорая». Потом он, то есть не он, а тот, другой, Вовка, который стоял на крыше, разбежался и прыгнул. Под многоголосый вопль ужаса он, перелетев через ограду, с оглушительным ударом упал за ней, потом как то странно подпрыгнул и снова упал, больше уже не двигаясь. Вокруг его головы начала растекаться алая лужица.
Во дворе интерната происходило нечто. Гоблин опустился на землю и сидел, схватившись обеими руками за голову, Директор, весь бледный, вместе с милиционерами и докторами из «скорой» побежал туда, за ворота, к тому страшному месту. Антонина Александровна упала в обморок, не намного лучше дело обстояло и с другими. Только Блинёныш продолжал стоять в сторонке и противно улыбаться.
Вот снова изображение на экране поплыло к тому месту, куда упал тот Вовка. Зрелище было такое, что Вовке стало жутко. Он и представить такого не мог, как это жутко видеть себя, мёртвого, со стороны — это был ужас, от которого стыла кровь в жилах, от которого душа уходила в пятки. Да что там говорить, с Вовкой чуть не случился обморок. Учитель погасил экран и снова посмотрел на Вовку.
-Ну что, самому жутко? А о других ты подумал? — Спросил он.
-Не подумал… — тихо произнёс Вовка. — Но если я разбился, то почему я здесь?
-Скажи спасибо Кириллу, это он тебя спас, еле успел. А ты знаешь, сколько энергии ему пришлось потратить, чтобы сделать это? Столько энергии не выработает за целый год ни одна электростанция в Мире, а ведь он потратил свою собственную энергию, которая ему нужна была для других дел, которую ему придётся теперь долго восполнять.
-Но как же, я не понимаю, то, что там, и то, что я здесь? Там мёртвый, а тут живой? И зачем это?!
-Об этом поговорим позже, если будет время. Я думаю, что у нас этого времени будет предостаточно, хотя… как знать. А сейчас я хочу только одного — чтобы ты понял, сколько горя ты принёс людям своим поступком. Ты видел, что было с учителями и с твоими друзьями после того что ты сделал?
-Видел. Только у меня не было выхода.
-Неправда! Выход есть всегда! Выхода нет только у слабых, безвольных, людей, у людей слабых духом. У людей сильных духом выход есть всегда.
-А какой у меня был выход? Сделать всё, как велел Гоблин? Наговорить на себя, при всех, да ещё стоя на коленях?
-Нет! Ни в коем случае!
-Тогда что?
-Давай пока оставим этот разговор. Ты должен сам, понимаешь, сам решать что делать. Если ты не трус, то должен бороться за справедливость, бороться, не смотря ни на что. А то, что сделал ты, делают только трусы. Разве ты хочешь, чтобы все продолжали думать, что ты вор и трус?
-Мне теперь всё равно, ведь я уже мёртв. Я видел, что я разбился.
-Нет, ты не мёртв. Ты разбился там, в том, в вашем Мире, а здесь ты жив.
-И что же теперь будет дальше?
-Я не знаю, что будет дальше, этого не знает никто, но всё зависит от тебя, и только от тебя.
-Но теперь же, ничего с этим не поделать!
-Вот так бывает всегда, когда совершаются необдуманные поступки, тем более поступки бессмысленные и непоправимые. Сначала сделают, а потом не знают, как исправить. А исправлять надо, тем более что осталось ненаказанным зло.
-Какое зло?
-Как это, какое зло? Ведь кто-то же украл кошелёк, украл у добрейшего человека. А ведь у твоей учительницы двое маленьких детей, которых надо кормить, одевать, покупать игрушки. И всё на небольшую зарплату. А ведь они во многом себе отказывали, чтобы накопить те деньги на ремонт своего домика, в котором протекает крыша и растрескался фундамент. Теперь у них всё сорвалось. Разве это не зло?
-Да, конечно, это зло, — согласился Вовка. — Вы ведь не знаете, как мне жаль Антонину Александровну.
-Это-то я как раз знаю, потому и разговариваю с тобой. Видишь ли, Вова, то, что подло поступили с твоей учительницей, это страшное преступление, которому не может быть прощения. Но даже у этого страшного преступления есть ещё более страшная сторона. Ты не догадываешься какая?
-Нет.
ґґґ-Ну так вот, этот кошелёк был украден не из-за денег, а специально для того чтобы свалить на тебя вину за кражу, чтобы показать всем, что ты вор. Своим безумным поступком ты ничего не добился, а только увеличил количества зла в вашем Мире, и все продолжают думать, что кошелёк украл именно ты.
Учитель надолго замолчал, потом продолжил:
-Видишь ли, Вова, Блинова теперь могут посадить в тюрьму, но это не значит, что зло будет наказано сполна. Ведь тот, кто по его велению украл и подложил тебе кошелёк, останется ненаказанным.
-А разве деньги украли по его приказу?! — удивился Вовка.
-Не по приказу, а по велению — это разные вещи.
-Я всё равно не знаю, что бы я мог сделать. Ведь если бы я знал, как помочь Антонине Александровне, разве бы я этого не сделал?
-Я уверен, — сказал Учитель, — что ты помог бы Антонине Александровне, а заодно и себе, если бы подумал головой, вместо того чтобы прыгать с крыши.
-Я всё равно не понимаю, что я мог сделать, — тихо произнёс Вовка.
-Доказать всем, что украл не ты, а ещё сделать так, чтобы зло было наказано сполна.
-Разве им докажешь? Да и что толку, если деньги всё равно пропали.
-Как знать, может и не пропали,… а твоя задача теперь — исправить то, что ты совершил.
-Как же я теперь это исправлю?
ґ-Для начала просто не совершай того, что ты совершил.
-Но как я могу это не совершить? Ведь я это уже совершил.
-Я помогу тебе. На этот раз такое возможно, но помни, что это оказалось возможным только в этот раз, случайно, потому что Кирилл в тот момент был в вашем Мире и случайно оказался рядом. Я верну время назад, точнее я заставлю Землю прожить этот период времени заново. С того момента, когда ты совершил поступок, который увеличил количество зла на Земле.
-А как же вы это сделаете? Вы что, бог?
Я Главный Хранитель. И помни, не повторяй своей ошибки — это будет первая служба, которую ты сослужишь мне.
-Вам?! А какая Вам польза от этого?
-Большая польза. Я охраняю установленный порядок вещей, оберегаю Мир от разрушительных стихий, и одна из этих стихий вы — люди, ваши необдуманные поступки, ваше намеренно или ненамеренно совершаемое зло. Не совершив той преступной глупости, ты уменьшишь количество зла на Земле, а противодействие злу это моя главная цель.
Хранитель замолчал, о чём-то задумавшись, а потом сказал:
-Ладно, Вова, пока нам больше обсуждать нечего, так что ступай к Кириллу — ты будешь жить с ним в одной комнате, пока не исправишь всё, что натворил.
4.Кирилл
Комната Кирилла располагалась на верхнем этаже замка. Кирилл сидел за большим столом, на котором были раскиданы какие-то листы бумаги, карандаши, кисточки, краски. Кирилл что-то рисовал на листе бумаги. Когда Вовка вошёл, тот обернулся. Только теперь Вовка хорошо рассмотрел его лицо.
У Кирилла были голубые глаза и светлые волосы, подстриженные, как говорят, «под горшок». Вовке показалось его лицо очень знакомым, как будто он давно знал Кирилла. Это было очень странно, так как Вовка точно знал, что раньше с ним никогда не встречался.
-Ну что, сильно досталось от Учителя? — спросил Кирилл.
-Да уж, наговорил он мне… всякого. Сам попробовал бы что-нибудь сделать на моём месте.
-На твоем месте он сразу бы всё поставил на нужное место.
-Вот бы и поставил, а чего он от меня-то хочет?
-Нет, Вова, каждый должен уметь сам постоять за себя, за справедливость. Если за вас всё будет делать какой-то могущественный спаситель или волшебник, то вы перестанете быть людьми, и тогда ваш Мир погибнет. Надо чтобы люди сами были хозяевами своей судьбы, чтобы они давали достойный отпор любому проявлению зла, от кого бы это зло ни исходило, чтобы носители зла боялись вас, честных и решительных людей. Так что завтра всё сделай, как надо.
-Вот бы только знать, как надо.
-Этого тебе никто не подскажет но, главное, никогда не смиряйся с несправедливостью. Ты уже кое-что сделал правильно, ты назвал Гоблина гадом и мерзавцем, а он и есть гад и мерзавец. Но раньше это знал только он сам, а теперь он понял, что это знаешь и ты. А вот то, что ты сделал после, это преступная глупость.
-Ну, и что толку от того, что он это понял.
-Толк всегда есть, а какой — видно будет. Но это ещё не всё, ведь не только он мерзавец, а ещё и тот, кто, по его велению, совершил ту кражу. Ты должен будешь узнать, кто это сделал.
-А как узнать-то?
-Думай, и знай, что Гоблин никогда ничего не украл бы сам, он может только заставить это сделать другого.
-А что ты рисуешь?
-А, ты про это… вот, посмотри.
Кирилл явно был рад, что Вовка заинтересовался его рисунками. Рисунков было так много, что просмотреть все не было никакой возможности, но и то, что Вовка увидел, поразило его.
Пейзажи, выполненные акварелью, были как живые, как будто написанные рукой настоящего художника. Лица, фигуры людей на рисунках — всё было настоящим.
-Где ты этому научился? — спроси Вовка.
-Не знаю, само так получается, — ответил Кирилл. — Я просто думаю, про то, что там, в вашем Мире, представляю себе тех людей, которые там живут, и всё это рисую. В общем, вдохновение.
-А что, ты разве там не живёшь, ну, где всё это.
-Я там бываю, иногда, только… только я там… почти не жил… Я умер, когда мне было пять месяцев.
-Как?! Так ты что, всё-таки, не живой?! Значит и я тоже?!
-Успокойся, живой я, и ты живой, только там считается, что нас нет. Ты-то вернёшься туда, а мне нельзя.
-Почему нельзя?!
-Это трудно объяснить. Понимаешь, я теперь вроде ангела-хранителя — твоего ангела-хранителя. Поэтому ты и здесь. А ведь как я хотел бы жить там, с теми людьми, а ещё я очень хотел бы быть твоим братом. Я ведь всего на один год старше тебя…
Вовка молчал, он только теперь понял, нет, не просто понял, а ощутил всей душёй, как грустно Кириллу, какая это великая ценность — жизнь, и как он, Вовка, безжалостно хотел поступить с этим бесценным даром.
Они с Кириллом о многом разговаривали, играли, но грусть так и не покинула Вовку до самого вечера. Вовке даже стало казаться, что он всегда знал Кирилла, его лицо по-прежнему казалось Вовке очень знакомым.
Был обед, потом ужин, а когда за окнами стемнело, Кирилл сказал, что пора спать, и добавил:
-Когда ты выспишься, учитель вернёт ваш Мир в начало того происшествия, из-за которого ты здесь. Это будет только первая попытка всё исправить. Когда ты снова окажешься в своём Мире, не повторяй то, что ты сделал. Будь внимателен и не сдавайся. Помни, ты должен бороться за себя, за своё честное имя, за то, чтобы негодяи не смогли взять верх. Ты не должен сдаваться никогда, даже тогда, когда нет никакой надежды, даже если тебе будет казаться, что весь Мир против тебя.
Вовка уснул в тревожном расположении духа…
5.Бескомпромиссный разговор
Вовке, сначала, показалось, что он долго спал, но когда он открыл глаза, он понял, что по-прежнему стоит на краю крыши, а по лестнице поднимаются пожарные.
«Выходит, что всё это привиделось — и прыжок и Кирилл и Учитель» — подумал он. — «Но что же делать? Прыгать, или нет? »
Вспомнив всё причудившееся ему, он вдруг обрёл твёрдую решимость не сдаваться:
«Нет, не дождутся! Пусть прыгает Гоблин, или его Блинёныш. А то, что я хотел прыгать, это и правда преступление — не для того дана жизнь».
Он вспомнил свое видение, экран, показывающий то, что он сделал, хотя нет, ещё не сделал, а только собирался сделать. Он вспомнил, как было страшно видеть всё это со стороны.
«Нет, не дождётесь! Попробуйте, докажите, что я вор! Нет уж, теперь я не сдамся! Я поставлю Гоблина на место!».
Вовка повернулся и решительно направился к чердачной двери. Лом поддавался с трудом, но всё-таки Вовка его вытащил из петель до того, как пожарные появились на крыше. Он открыл дверь и по железной лестнице спустился на четвёртый этаж. Навстречу бежали директор и Гоблин. Ну и вид у них был — оба растрепанные и мертвецки бледные. Несмотря на сильный испуг, Гоблин был в своём духе:
-Ну что, щенок?! — заорал он. — Духу не хватило прыгнуть?!
-Во-первых, я не щенок, — очень спокойно ответил Вовка, — а во-вторых, дело не в духе. Просто я передумал делать эту глупость. Ведь если каждый будет из-за всякого мерзавца прыгать с крыши, то порядочных людей на Земле просто не останется.
Вовка решил вести разговор бескомпромиссно, твёрдо, отстаивая правду. Гоблин просто остолбенел от услышанного. Он соображал, порой, очень туго, и эта «глубокомысленная» фраза поставила его в тупик. Он никак не мог сообразить, какие «мерзавцы» имелись в виду, и про каких это «порядочных людей» сказал Вовка. А директор понял:
-Муравкин, что ты себе позволяешь! Почему грубишь взрослым, тем более своим наставникам?!
-Но Арсений Ильич, я же ничего грубого не сказал, я просто сказал то, что думаю. Или Вы хотите, чтоб я кривил душой?
-Да, Муравкин, трудно с тобой разговаривать. Ладно, давай пошли в столовую, позавтракаешь, а потом мы поговорим обо всём том, что ты вытворяешь.
-Нет, не пойду, ведь я же лишён завтрака, а ещё обеда и ужина, — ответил Вовка. — Отменять распоряжение господина Блинова непедагогично. Вот на полдник, если не возражаете, я схожу, ведь про полдник Геннадий Олегович упомянуть забыл.
Теперь в ступор впали оба — и Гоблин и директор. Вовка даже и не подозревал раньше, что умеет так «красноречиво» и язвительно высказываться. А есть, почему-то, и вправду не хотелось, как будто тот привидевшийся ему ужин, да и обед тоже, были настоящими. Он действительно был сыт, поэтому пойти в столовую отказался наотрез:
-Можете меня силой туда притащить, — сказал он, — но есть вы меня, всё равно не заставите. Ведь не будете же вы силой заталкивать мне в рот еду.
-Так это что же получатся, — спросил Директор, — голодовка?
-Нет, что Вы, Арсений Ильич. Просто я не хочу подрывать авторитет Геннадия Олеговича. Ведь если он решил меня наказать, а вы это отмените, то я могу подумать, что Геннадий Олегович был неправ, а так получается, что он, как будто бы, прав.
-Что значит это «как будто бы»?! — заорал Гоблин, который уже отошел от устроенных Вовкой переживаний.
-А «как будто бы» означает то, что вы, Геннадий Олегович, знаете, что я никаких кошельков не крал. Я в этом уверен, хотя не могу пока это доказать. А вот то, что я не курю и не пью никакого пива, Вы знаете абсолютно точно.
-Я про тебя, сопляк, знаю многое! И я знаю, что такие отморозки, как ты, и пьют и курят. Так что нечего вводить Арсения Ильича в заблуждение. На что ты ещё мог потратить все деньги?!
-А с чего вы взяли, что я их потратил?
-Тогда спрятал! А потратить собираешься позже! Причем именно на курево и пиво!
Вот поэтому, потому, что Вы знаете, что я не курю и всё прочее, поэтому про подставу с кошельком я догадался сразу, как только Вы велели мне признаться, что деньги я как будто потратил на сигареты и пиво. Значит, Вы знали, что денег у меня нет.
-Слушай, ты, сопляк! Ты соображаешь, чего лепишь?! Выходит это я украл кошелёк и подсунул его тебе?!
-Нет не Вы — это уж точно. Ведь даже для такого гадского поступка, нужна хоть какая-то смелость. Нет, Вы украсть не сможете, и я не смогу, только не потому, что и я трус, просто у меня есть совесть.
-Молча-а-ать! Сволочь! — заорал Гоблин, наливаясь пурпурной краской. — Да я тебя… да я знаешь чего с тобой… убью-у-у! Гадина!
-Геннадий Олегович, перестаньте кричать! — сказал ему директор. — Держите себя в руках! Вы педагог, а не… в общем, идите, успокойтесь, а когда успокоитесь, приходите в мой кабинет. А с тобой, Муравкин, у нас будет очень серьёзный разговор. Так что пошли ко мне…
…Когда пришли в кабинет, Арсений Ильич продолжил «воспитательную работу»:
-Итак, Муравкин, мало того что ты так и не осознал всю тяжесть своего поступка, так ты ещё устроил представление на крыше, заставив понервничать и меня, и Гоб… то есть Геннадия Олеговича.
Вовка усмехнулся про себя — ведь Арсений Ильич чуть не назвал Блинова Гоблином. А Арсений Ильич продолжал:
-Ты видел, до чего ты довёл своей грубостью Геннадия Олеговича?
-Арсений Ильич, разве я сказал хоть одно грубое слово? А вот Геннадий Олегович, наоборот, не стеснялся в выражениях. А Вы говорите, что я его довёл.
-Ну, я не знаю, как с тобой разговаривать. Ведь ты намекнул на то, что Геннадий Олегович украл и подсунул тебе кошелёк, а потом назвал его трусом.
-Что Вы, Арсений Ильич. Я не говорил, что он украл, наоборот, я сказал, что он украсть не мог, а вот кто украл, я всё равно узнаю. Так ему и передайте.
В это время в кабинет вошёл Гоблин. Он уже не был в тех «расстроенных чувствах» и выглядел как обычно.
-Ну как, Геннадий Олегович, немного успокоились? — спросил директор.
-Да, вот валерьянки искушал двадцать капель. Ну, скажу я вам, и гадость, но что делать… ну так что, продолжает отпираться? — спросил Гоблин.
-Как видите. Ещё просил Вам передать, что, как будто бы, знает, кто украл деньги.
-Нет, я сказал, что ещё узнаю, а ещё узнаю, кто ему велел украсть и подложить мне кошелёк, хотя уже догадываюсь.
Вовка заметил, что при этих словах Гоблин снова побледнел. Директор тоже это заметил, но понял это по-своему:
-Вам что, плохо, Геннадий Олегович? — спросил он.
-Нет, ничего, сейчас пройдёт. Просто перенервничал я из-за этого мерзавца.
-Ладно, Геннадий Олегович, давайте не будем обострять ситуацию. Вова, давай поступим так: ты просто отдашь спрятанные деньги и будем считать, что ничего не было. Ну, оступился, что же теперь поделаешь, давай с сегодняшнего дня ты просто как бы начнешь новую жизнь, с чистого листа.
-Нет, ничего не выйдет, потому, что денег у меня никаких нет, и не было, а начинать новую жизнь я не хочу, я и раньше жил честно — ответил Вовка.
-Ну вот, снова «сказка про белого бычка». То, что кража твоих рук дело, уже всем ясно, поэтому можешь не отпираться, но я хочу, просто уладить всё миром. Я думаю, на крышу ты больше не полезешь, тем более что там сейчас поставят крепкий замок.
-На крышу я не полезу, но не из-за замка, а потому что понял, что это глупо. А деньги пусть вернёт тот, кто их украл.
-Ну, ты и наглец! — заорал Гоблин. ґ Мало того, что совершил мерзкий поступок, так ещё и на другого свалить хочешь?!
-Я ни на кого ничего не хочу сваливать. А вот Вы, Геннадий Олегович, должны были бы вызвать следователя, чтобы он нашёл на кошельке отпечатки пальцев, а по ним определил, кто вор. Так что давайте сделаем экспертизу, тогда Вы сможете доказать, что кошелёк украл я, если, конечно, там будут мои отпечатки.
-Слушай, ты, щенок! Что ты из себя возомнил?! Чтобы из-за тебя, молокососа, кто-то ещё и экспертизу делал! Не велика ли честь?!
-Не молокососа, а пивососа — вы ведь считаете, что я пью пиво. А что о следователе, так это такой порядок — совершено преступление, требуется его расследовать. Поэтому следователи должны всё проверить, и отпечатки пальцев тоже. И ещё, если кошелёк украл я, то деньги я ещё не потратил ни на сигареты, ни на пиво — не было времени. Вы же знаете, что после кражи я никуда не ходил, где можно их потратить. Так что просто найдите у меня те деньги.
-Не потратил, значит спрятал! Найдём!
-Да, кстати, и на деньгах должны быть мои отпечатки пальцев, ведь я же, наверное, их пересчитывал?
-Кстати, Геннадий Олегович, — сказал директор, — а ведь мы, формально, должны были заявить в милицию о краже.
Вовка заметил, что Гоблин снова как-то побледнел, а значит, он испугался того, что директор сообщит о краже в милицию, и на кошельке найдут чьи-то отпечатки пальцев. Значит, Гоблин и вправду имеет отношение к той краже.
-Арсений Ильич, — сказал Гоблин, — зачем нам выносить сор из избы? И так всё ясно. Пусть просто Муравкин признается и отдаст деньги — срок до завтра. А в наказание будет сидеть в спальне и никуда не выходить.
-Даже в туалет? — спросил Вовка.
-В туалет только в моём личном сопровождении.
-Ну, если Вам действительно интересно понаблюдать… за процессом, тогда ладно, я уж, как-нибудь, и при «зрителе» схожу.
Реакция Гоблина на это была такой, что даже Вовка испугался, как бы Гоблина не хватил удар. Орал он не меньше минуты, даже директор не мог его остановить. Гоблин весь покраснел, и казалось, что он вот-вот лопнет от злости. Наконец, директору надоел этот «цирк» и он сам заорал на Гоблина, чтобы тот прекратил истерику…
6.Город
…Просидев в запертой спальне примерно час, Вовка, от скуки, прямо в одежде лёг на кровать и быстро заснул, а проснулся когда почувствовал, что кто-то трясёт его за плечо. Открыв глаза, он увидел… Кирилла. Вовка огляделся — он находился в комнате Кирилла, в том самом замке, который ему, как он уже думал, привиделся, когда он стоял там, на крыше.
-Ничего не понимаю! — сказал он. — Мне всё это снится, или нет?
-Конечно нет, — ответил Кирилл, — просто я снова переправил тебя сюда.
-Так значит, всё это мне не привиделось? — Башня, город за ней, Хранитель.
-Всё это было на самом деле, — ответил Кирилл. — А вообще ты молодец. Так напугать вашего Гоблина возможностью разоблачения… ну что ж, пока ты действуешь правильно. Я думаю, у тебя всё получится.
-А что же теперь делать дальше? Гоблин и тот, кто украл деньги там, а я снова здесь.
-А, не торопись. Всё равно тебе до вечера сидеть в запертой спальне. А так мы можем куда-нибудь сходить погулять.
-А куда тут можно сходить?
-В город, например. У меня там друзья, хочешь познакомиться?
-А что это за город?
-Пошли, сам увидишь…
…Улица, по которой они шли, была неширокая, мощёная камнем. По обе стороны стояли одно- и двухэтажные дома — каменные, деревянные — со старинными арочными окнами, украшенными старинными лепными завитушками. В некоторых домах на первых этажах были маленькие магазинчики, парикмахерские и другие заведения. Была даже библиотека. По обеим сторонам дороги стояли фонарные столбы со старинными, может быть даже не электрическими, фонарями.
Вывески на домах были написаны в каком-то старинном стиле с буквами «ъ» в конце некоторых слов. По улице шли немногочисленные прохожие. Некоторые ехали на каких-то велосипедах, модель которых Вовка никак не мог угадать. Иногда по улице проносились старинные конные повозки, кареты с пассажирами.
-А тут что, даже машин нет? — спросил Вовка у Кирилла.
-Здесь нет, — ответил тот. — Есть только трамвай, но он ходит только по главной улице, которая соединяет весь город. А машины в городе запрещены, чтобы не загрязнять воздух и не беспокоить людей своим шумом.
-А что, люди тут особенные? Их даже шум беспокоит?
-Нет, они просто люди, но все люди имеют право на то, чтобы им ничто не мешало жить.
-А у нас не так. У нас наоборот, как будто все стараются сделать так, чтобы всем было как можно хуже.
-Нет, Вова, это не так. Не все у вас пытаются сделать хуже. Просто вы ещё не достигли понимания многих очевидных истин.
-А когда-нибудь достигнем?
-Это зависит от вас, и от тебя в том числе.
-От меня?!
-Да, ты должен наказать то зло, из-за которого ты оказался здесь, это и будет твоим вкладом, который сделает ваш Мир немного лучше.
Неожиданно из-за поворота появились… двое конных полицейских, в точности таких, каких Вовка видел на картинках в какой-то книжке. Увидев ребят, один из полицейских помахал им рукой и крикнул, ещё издали:
-Приветствую тебя, Кирюша! Давно ты к нам не захаживал. Мы уж думали, что забыл ты нас совсем.
-Нет, что вы, — ответил Кирилл, — просто у меня были дела в моём прежнем Мире, там, где я родился.
-Понимаю, — сказал полицейский, поравнявшись с ребятами, — что-то много у тебя забот в последнее время появилось. А это кто с тобой? — спросил Полицейский, кивнув на Вовку. — Познакомь со своим новым другом.
-А вот он, как раз, из того Мира. Его Вова зовут. Там у него тоже одна проблема появилась, а мы помогаем.
-Молодцы вы с Хранителем, что не оставляете тот Мир в беде, хотя мне всё чаще кажется, что тот Мир обречён… жаль. А ты, Вова, оставался бы лучше здесь, с нами.
-Ему нельзя, дядя Герасим, — сказал Кирилл, — это нарушит правильный ход событий там.
-Жаль. Ну что ж, раз такое дело.
-Ничего, дядя Герасим, как-нибудь мы победим зло и у нас, — сказал Вовка.
-Хорошо бы… — сказа полицейский, как-то печально посмотрев на Вовку. — Ну, ладно, пока Кирилл, пока Вова, удачи вам. А нам надо идти, посмотреть всё ли в порядке на улицах.
-До свидания, дядя Герасим, до свидания дядя Аристарх. Да, дядя Аристарх, а Сенька дома?
-Нет, он с ребятами на Кузьмовку пошёл купаться.
Полицейские отправились дальше, а Кирилл ещё некоторое время смотрел им вслед, а потом сказал:
-Ладно, Вова, пошли тоже на Кузьмовку — искупаемся. А ещё с моими друзьями познакомишься.
-А что это за Кузьмовка такая?
-Речка там, в конце Луговой улицы протекает. Там пляж отличный.
-Ну, идём. А что это за имена такие у полицейских, старинные какие-то?
-Так они и сами старинные. Понимаешь, их в тысяча восемьсот двенадцатом году на войне убили французы, но Учитель успел их из вашего Мира вовремя выхватить. Вот они теперь здесь.
-Ничего не понимаю. Ты же говорил, что здесь все живые, а получается, что они все мертвые.
-Ну, ты же не мёртвый, даже там у вас теперь. Да и не все тут из вашего Мира. Вот Сенька, например, да и другие ребята из нашей компании все, почти, здесь родились. А дядя Аристарх его пра-пра и ещё, не знаю, сколько там пра, дедушка.
-Но с тех пор столько времени прошло, а они всё ещё живы, даже не старые. Как такое может быть?
-Не удивляйся. Здесь много для вас необычного. Когда-нибудь так будет и у вас — вы будете жить вечно.
-Вечно?! Но тогда на Земле не хватит всем места.
-Хватит, всем хватит. Ваши учёные, если вы не погубите свой Мир, когда-нибудь откроют тайны параллельных пространств, и места на Земле станет сколько угодно. Здесь ведь та же Земля, что и у Вас, но в других пространственных измерениях.
-Ну хорошо, у вас все живут вечно, даже не старятся, а почему же Хранитель — старик?
-Ему по должности положено быть старым, это типа имиджа. Вообще тут все выглядят так, как представляют себе.
Вовка с Кириллом прошли ещё метров двести.
-Ну, вот и Луговая, — сказал Кирилл, поворачивая налево.
Улица Луговая была одноэтажная, состоящая из бревенчатых деревенских домиков, прямо как там, в Кошелихе. Улица была не мощёная. Посередине пролегала обычная не очень широкая асфальтовая дорога, а между дорогой и домами была просто земля, поросшая, местами, травой с желтыми и белыми, уже пушистыми, одуванчиками.
Около домов и заборчиков стояли скамейки — просто врытые в землю бревнышки с прибитой между ними доской. На скамейках кое-где сидели обычные на вид бабушки, которые о чём-то разговаривали. Там, около домов копошились малыши, что-то копавшие в песке, катающиеся на трёхколёсных велосипедах, просто бегающие друг за другом.
На улице было много зелени: Деревья, кустарники, трава. Было много цветов. Во дворах было много плодовых деревьев, на которых висели ещё не созревшие яблоки и груши, вишни, сливы и ещё какие-то плоды, которых Вовка никогда не видел.
Всё это навевало чувство какой-то умиротворённой радости и… тоски. Тоски потому, что Вовке тоже захотелось жить на такой же уютной, наполненной светом, радостью и добротой улочке, в каком-нибудь маленьком домике, и чтобы в этом домике жила его мама, и папа, а ещё Кирилл.
Вовка с Кириллом шёл по дороге, спускавшейся под горку. Вот и конец улицы, а там, дальше, блестит на солнце неширокая речка с небольшим песчаным пляжем. Противоположный берег речки покрыт густым лесом, а справа и слева от пляжа раскинулись необозримые луга с перелесками и далёким лесом в синей дымке.
На пляже Вовка увидел компанию из трёх мальчишек и двух девчонок. Они играли в волейбол. Мяч чаще ударялся в сетку, натянутую между врытыми в песок столбиками, чем перелетал через неё. Стоял весёлый гвалт.
-Сейчас я тебя познакомлю с моими друзьями, — почему-то шёпотом, сказал Вовке Кирилл, — только ни в коем случае не говори им свою фамилию. Ладно?
-А почему? — удивился Вовка.
-Так надо. И помни, что это очень важно, так что ни в коем случае. Скажешь — будет беда, страшная беда. Потом, может быть, ты сам узнаешь, почему было так нужно.
-Ладно, договорились, — сказал Вовка.
-Привет честной компании! — крикнул Кирилл. И все обернулись на его голос.
-Ребята, Кирилл пришёл! — радостно закричала одна из девчонок.
Вся ватага радостно побежала навстречу. Вовку и Кирилла обступили со всех сторон. Стали расспрашивать Кирилла, почему его так долго не было. А Кирилл ответил:
-Ребята, у меня было много дел, я потом всё расскажу, а пока познакомьтесь — это мой новый друг Вова…
…Вовка довольно быстро познакомился со всеми. Сенька был самый старший из них, ему ещё полгода назад исполнилось двенадцать лет. Но, несмотря на это, было видно, что Кирилл пользуется в компании самым большим авторитетом.
Младшему, Шурику, было лет девять, а его сестре Маришке — почти одиннадцать. Они оба выделялись среди остальных тёмным, почти южным загаром, на фоне которого их далеко не тёмные, хотя и выгоревшие на солнце волосы и брови, казались неестественно светлыми. У обоих были карие глаза, оба были шустрыми и весёлыми и всё время смеялись, над каждой шуткой десятилетнего Алёшки Шаповалова, по кличке «Шаляпин».
Эту кличку он получил, по-видимому, из-за фамилии, хотя потом Кирилл рассказал Вовке, что Алёшка солист городского детского хора, так что, может быть, дело тут не только в фамилии.
Машка Клюквина по сравнению с остальными была какой-то тихой и казалась, даже, трусихой, которая боится даже громко говорить. Вид у неё действительно был какой-то пугливый, но потом Вовка узнал от Кирилла и о Машке такое, что как-то сразу зауважал её. Оказывается, полгода назад Машка бросилась в горящий дом и вынесла из него своего годовалого братика, который чуть не погиб в огне.
Было это… в его, Вовкином, Мире, недалеко от Москвы. Дома специально поджигали люди, нанятые властями, для того, чтобы расчистить землю, которая стоила бешеные деньги. Эту землю власти потом отдавали для строительства коттеджей своим приблатнённым отпрыскам.
После того пожара, вся семья Клюквиных была принята здесь в этом городе, так как в нашем Мире жить им стало негде.
На пляже Вовка с Кириллом пробыли не больше часа. Поиграли в Волейбол, искупались, позагорали. А потом Маришка предложила сходить на выставку художников.
-Там вчера новые картины художника Арсенина выставили, сказала она -. Интересно посмотреть.
-Точно! Давайте сходим, — поддержал ее Сенька, — говорят, там и сам Дмитрий Дмитриевич будет.
-Как это? — удивился Вовка. — Ведь он же давно умер.
Ребята с удивлением посмотрели на Вовку, а Кирилл объяснил:
-Вова, это он у вас умер, но Учитель, в последний миг, успел его забрать оттуда, из вашего Мира. Поэтому теперь Дмитрий Дмитриевич живет здесь, на улице Возрождения.
-Вот это да,… а может и моя мама здесь, и папа? — спросил Вовка с надеждой.
Кирилл сразу как-то погрустнел и ответил не сразу:
-Нет, Вова, здесь их нет… нигде нет… прости меня, у меня не получилось… тогда… я не успел…
Все молчали, потому, что поняли, как тяжело сейчас Вовке. Постояв немного, Вовка сказал:
-Ну, идёмте на выставку?
-Я бы не хотел сейчас туда идти, пока, — неожиданно возразил Кирилл.
-Почему? — удивилась Маришка.
-Не могу объяснить.
-Ну, давай, сходим, — сказал Вовка. — Что плохого в том, что мы посмотрим на картины.
Кирилл задумался. Потом согласился:
-Ладно, идёмте, только если Вова пообещает, что на мои картины он будет смотреть только издали и не пытаться прочитать мою фамилию на табличках. Ребята, и вы ни в коем случае не произносите мою фамилию, иначе случится непоправимая беда. Вова, не обижайся, но тебе нельзя знать мою фамилию. Может потом, когда ты всё сделаешь… как надо,… а пока… пока нельзя.
-А что, там и твои картины есть?! — удивился Вовка.
-Есть, только помни, что я тебе сказал.
-Ладно, обещаю, что не буду читать, только не понимаю, почему нельзя…
-Просто так надо. Ты этого не поймёшь сейчас. Может быть после… может быть…
…Выставка располагалась во Дворце Искусств. Это было величественное здание с колоннадой со всех сторон, Стены дворца украшал лепной орнамент, выполненный в каком-то античном стиле. Около входа стояли две скульптуры атлантов, держащих на плечах каменный козырёк над входом. Когда ребята подходили к зданию, Вовка вдруг вспомнил, что у него нет денег:
-Кирилл, а как же я туда пройду без билета? У меня ведь денег нет.
Все с удивлением посмотрели на него, а Кирилл ответил:
-Здесь не нужны деньги. На выставки всех пускают бесплатно.
Потом он объяснил друзьям, что в том Мире, откуда прибыл Вовка за всё надо платить деньги, даже за вход на выставки или в кинотеатры. Ребята очень этому удивились, но не стали подробно расспрашивать о таком странном для них порядке вещей.
В залах было немало посетителей, но никто не шумел, если разговаривали, то тихо, а большинство посетителей просто тихо ходили по залам, останавливались около картин, некоторые подолгу их рассматривали. Картины были разные: пейзажи, портреты, натюрморты…
-Вот, смотрите — тихо сказала Маришка, — там картины Дмитрия Дмитриевича.
Она и Шурик подошли к стене, где висели картины Арсенина, подошли и остальные. Вовка вдруг увидел на тех пейзажах знакомые места: Лес, лесное озеро около деревни Кошелиха, в которой жили знакомые Вовкиной родни. А вот и их улица — аккуратные двухэтажные домики, выкрашенные в приятные желто-розовые цвета, утопающие в зелени аллеи парка.
Вовка смотрел на всё это, как зачарованный. Он знал, что Дмитрий Дмитриевич жил в их городе, он видел его картины и раньше, он видел и самого Арсенина — тот приходил в их школу, в которой Вовка учился, когда жива была его мама. Хотя Вовка и видел раньше картины Дмитрия Дмитриевича, эти поразили его. Эти картины как бы говорили от имени художника, как тот тоскует по родным местам, по местам, где он родился жил и… умер…
-Здорово, Кирилл, — услышал Вовка знакомый голос того, кто подошёл и стоял позади ребят. Все обернулись, и Вовка тоже. Пред ними стоял художник Арсенин и приветливо улыбался.
-Здрасти, дядя Дима, — ответил Кирилл.
-Что, понравились картины?
-Ага, здорово написано.
-А мне вот больше нравятся твои картины. Я тебе даже завидую, у тебя великий талант. Твои картины нравятся всем. Здесь к кому ни подойди, только и говорят «Картины Мура…»
…Вовка не понял, что произошло — только что он с Кириллом и его друзьями был в выставочном зале, и вдруг оказался у знакомого уже замка с башней, в которой жил Главный Хранитель. Вовка дико оглядывался по сторонам и довольно медленно приходил в чувство после столь неожиданного перемещения.
-Извини Вова, я просто вспомнил, что нам пора возвращаться, — сказал Кирилл.
-Уже?
-Да, уже. Не забывай, что тебе надо быть в интернате, чтобы сделать следующий шаг. Кстати, это просто хохма. Знаешь, Гоблин сунулся в вашу спальню, а тебя там нет. Представляешь? — комната заперта, а тебя нет. Он сейчас к директору побежал докладывать.
-Ну вот, ещё проблем прибавилось, — сказал Вовка.
-Ничего не прибавилось. Ты снова появишься в запертой спальне, он прибежит с Арсением Ильичом, а спальня заперта и ты там. Представь, что подумает Арсений Ильич. Он подумает, что Гоблин сошёл с ума. А ты сделай удивлённый вид и скажи, что всё время был в спальне. Вот умора будет. Ваш Гоблин к доктору пойдёт проверяться, к тому, что психов лечит. Всё время забываю, как он называется…
-Психиатр, что ли?
-Во! Точно! К психиатру.
И тут Вовка проснулся…
7.Компромат
Проснулся Вовка в запертой на ключ спальне. Он лежал на своей кровати точно в том же положении, в котором и заснул. Кто-то дёргал запертую дверь спальни. За дверью слышались голоса:
-Черт знает что! — кричал Гоблин. — Я же не запирал дверь! Мало того, что этот маленький подлец сбежал, так ещё и с дверью какой-то недоумок развлекается!
-Геннадий Олегович, может, вы её сами заперли, машинально? — послышался в ответ голос директора. — Тем более что другого ключа ни у кого нет.
-Я что, из ума, что ли, выжил? — сокрушался Гоблин. — Я, как только побег обнаружил — сразу к Вам. Дверь не запер, да и ключи в кабинете оставил.
-Ну, открывать то всё равно надо. Идёмте за ключом.
Послышались удаляющиеся шаги. Минут через пять Гоблин и директор вернулись. Вовка быстро встал с кровати и уселся на стуле около окна. Сделав скучный вид, он стал смотреть на улицу.
Когда Гоблин открыл дверь и увидел Вовку, со скучным видом созерцающего интернатский двор, то чуть не лишился дара речи. Директор, по правде говоря, тоже. Вообще-то Вовке было жаль директора. Директор был неплохим человеком, вот только Гоблину он доверял, как самому себе, поэтому и случались у него промахи в «воспитательной» работе.
Вовка обернулся на стоящего в оцепенении Гоблина. Гоблин стоял, открывал рот, издавая какие-то нечленораздельные звуки, а потом как заорал:
-Ты где был, сволочь?! Я тебя по всему корпусу искал, все закутки обшарил. Ты что себе позволяешь подонок?! Молча-а-ать!
Вовка продолжал спокойно сидеть на стуле.
-Отвечай, негодяй, когда тебя спрашивают! — орал Гоблин.
-Так мне молчать, или отвечать? Я не понял.
-Хватит придурком прикидываться! Где ты был?!
-Здесь в спальне. Вы же сами меня заперли.
-Молча-а-ать! Я видел, что тебя здесь не было перед обедом!
-Интересно, куда это я мог пропасть из запертой комнаты?
-Вот это ты мне сейчас и расскажешь!
-Нет, не расскажу, я сочинять не умею.
-Убью-у-у! — заорал Гоблин и, сжав кулаки, бросился к Вовке.
Вовке, вдруг, показалось, что в комнате мелькнул знакомый силуэт и лице Кирилла. Но это, конечно же, просто показалось, а вот то, как Гоблин споткнулся обо что-то невидимое и, с разгона, проехал до самого окна, собирая своим чистым, аккуратно выглаженным черным костюмом всю грязь с пола, это точно не показалось. Не показалось и то, как потерявший, наконец, терпение директор заорал на Гоблина:
-Прекрати-и-ить! Поднимайтесь с пола, Геннадий Олегович! И уходите! И чтоб я Вас сегодня больше не видел! Идите домой! Успокойте нервы. Сходите к доктору, наконец.
-Извините Арсений Ильич, не сдержался. Сами бы с этим мерзавцем почаще общались, тоже не выдержали бы. Извините. Ну, я пойду?
-Идите, уж. И оставьте мне ключ.
Гоблин ушёл, что-то ворча себе под нос. А Арсений Ильич присел на кровати рядом с Вовкой.
-Ну что, доволен? Довёл человека.
-Никого я не доводил, Арсений Ильич. Он сам себя довёл. Вы же видите, что у него уже глюки начались. Скажите, как я сумел бы выйти из запертой спальни, а потом вернуться?
-Да, что-то с ним творится непонятное, но всё равно, твоя вина в этом тоже есть. Знаешь, как он перенервничал, когда ты собрался с крыши прыгать?
-Знаю, видел. Только он сам виноват. Я точно знаю, что с тем кошельком он подстроил, потому, что он меня ненавидит.
-Ну вот, опять то же самое. Выходит, что не ты украл деньги, а он.
-Нет не он, и не я, а кто-то другой, но по его указке. Я даже, догадываюсь, кто и докажу это.
-Ну, вот что, давай сделаем так. Скоро будет полдник. Ты, я думаю, не откажешься от полдника — сам утром это сказал. А потом просто отдашь Антонине Александровне украденные деньги, и извинишься перед ней. Сделаешь это сам, без свидетелей. А мы всё забудем, как будто ничего и не было.
-На полдник я пойду, если можно, а вот с деньгами труднее — нет их у меня. Но, если найду у кого они, обязательно верну. А Вам лучше бы вызвать милицию, чтобы милиционеры всё расследовали…
…Ночью Вовка никак не мог заснуть. Удалось это ему уже под утро. Но вскоре он проснулся от какого-то шороха. Он хотел было сесть и оглядеться, но вспомнил всё, что произошло, и лишь чуть-чуть приподнял веки, притворяясь спящим. В спальне в лунном свете вырисовывался силуэт Гоблиновского любимчика Кольки из восьмого класса. Блинёныш что-то держал в руке и крадучись приближался к Вовкиной кровати. Приглядевшись, сквозь чуть приоткрытые щёлочки век, Вовка чуть не вскрикнул от неожиданности — в руке у Коляна была вложенная в полиэтиленовый пакет пачка денег.
Колян, подойдя к кровати, осторожно приподнял край матраса и запихал туда «компромат». Потом он крадучись вышел из спальни. Вовка вскочил с постели и заглянул под матрас — там лежал пакет с деньгами и с какой-то бумажкой. Приглядевшись, Вовка прочитал написанную на бумажке надпись: «на покупку рубероида для крыши».
Вовка не знал, что теперь делать. Может взять этот пакет и подложить Блинёнышу в тумбочку или так же под матрас? Ведь это будет справедливо, потому, что Блинёныш настоящий вор. Но как это сделать, чтобы не заметили? Это почти невозможно, ведь пока Колян уснёт, пока Вовка прокрадётся в спальню старшеклассников, а потом назад. А уже светает, да и дежурная воспитательница может заметить, и потом, опять же его отпечатки пальцев…
Пока Вовка размышлял, в коридоре послышался шёпот. Говорили тихо, но слух-то у Вовки как у собаки и он услышал. Он на цыпочках подошёл к двери и прильнул к замочной скважине. Он увидел двоих — Гоблина и Блинёныша. Колян шёпотом докладывал Гоблину, что дело сделано, что деньги на месте.
-Молодец, Коля, — шёпотом сказал Гоблин. — Ты сколько себе оставил?
-Ровно половину? — Их там всё равно не меньше десяти тысяч.
-Зря, надо было Муравкину подложить больше, потому что могут не поверить, что этот щенок столько потратил. Ну ладно, иди спать, только с теми деньгами не светись, лучше просто спрячь их пока…
Блинёныш ушёл, а Гоблин постоял немного и пошёл к двери спальни. Вовка стрелой влетел в постель и притворился, что спит. Гоблин тихо вошёл, осмотрел всё вокруг, а потом минуты три смотрел на Вовку. Постояв так, он усмехнулся и вышел…
…Вовка на цыпочках босиком шёл по коридору. Гоблин, не оборачиваясь, прошёл мимо своего кабинета, приоткрыл дверь, постоял чуть-чуть, и пошёл на третий этаж, где располагались классы и учительская.
Теперь Вовка знал, что он сделает. Он вернулся в спальню, отыскал в тумбочке полиэтиленовый пакет, который выпросил в столовой у повара тёти Зины совсем для других целей, и одел его на руку. Достал этой рукой деньги, всё — никаких Вовкиных отпечатков пальцев там не будет.
Быстро добравшись до кабинета Гоблина, он осторожно открыл дверь и, пройдя внутрь, положил деньги в ящик письменного стола под ворох бумаг. Быстро вернувшись в спальню, Вовка лёг в постель и быстро заснул. Пусть теперь Гоблин сам ответит за свою подлость.
8.Следователь
Проснулся Вовка оттого, что в спальне стоял какой-то шум. Открыв глаза, он увидел толпу воспитателей и учителей, во главе с Гоблином и Блинёныша. У ребят постели были уже заправлены — значит, Вовка проспал подъём.
-Да, я видел, как он деньги туда прятал, — сказал Колян. — Он их прямо под матрас засунул вчера перед обедом.
-Что, проснулся?! — заорал на Вовку Гоблин. — Так вот зачем ты из спальни уходил! Сделал пакость, так ещё и спит сладко. Сразу видно, что совесть его не мучает. А ну, доставай деньги!
-Какие деньги? — Спросил Вовка, делая вид, что не понимает.
-Ах, ты ещё спрашиваешь?! Что, хочешь сказать, что не ты их под матрас засунул?!
-Да что вы, Геннадий Олегович. Тот кошелёк, который мне Коля подложил, вы вчера нашли.
Блинёныш, услышав это, как-то сразу съёжился и побледнел. На его вечно самодовольном лице было выражение испуга.
-Ну, ладно, тогда я сам! — заорал Гоблин, ещё не осознав того, что Вовка дал понять, что знает, кто на самом деле украл деньги. Подойдя к Вовкиной кровати, он одним рывком сдёрнул с неё матрас вместе со всей постелью… — пакета с деньгами не было…
…Гоблин и Колян обалдело смотрели на раскиданную по полу постель и матрас.
-Где деньги?! — Заорал Гоблин то ли на Вовку, то ли на Коляна.
-Н…не зн…наю, Геннадий Олегович, — проговорил Блинёныш растерянно, — я сам деньги сюда положил, ему под матрас, как вы велели… ой,… то есть видел, как он положил туда.
-Дур-р-раа-а-ак!!! — заорал Гоблин и врезал Коляну такую затрещину, что тот не устоял на ногах. — Ты думай, что говоришь! Где же они, если ты видел?!
-А-а-а, вы, наверное, про те деньги, которые Колян украл у Антонины Александровны, — сказал Вовка. — Колян, так ты же сам вчера хвалился, что Геннадий Олегович половину денег отдал тебе, а половину, которая в пакете с запиской осталась, взял себе. Тебе, наверное, приснилось, что ты их мне подсунул.
-Не присни-и-ило-о-ось, — захныкал Блинёныш. — я ночью сам
-Что?! Как ты смеешь про меня такие вещи говорить?! — Заорал Гоблин, стараясь заглушить то, что говорит Колян.
-А чего я такого говорю? — «удивился» Вовка. — Мне Колян сам рассказывал, как вы половину денег, которые в пакете остались, в ящик положили, в письменный стол у вас в кабинете.
Гоблин бушевал, Колян стоял какой-то бледный и его била крупная дрожь. Учителя стояли, молча, ничего ещё не понимая. Только учитель физкультуры Евгений Иванович Шубин вдруг сказал:
-Господа, Геннадий Олегович, что-то мне не нравится вся эта история. Да и Коля, по-моему, проговорился о чём-то очень и очень неблаговидном, и вид у Коли какой-то странный, испуганный. Давайте-ка, пройдёмте в ваш кабинет и убедимся, что в вашем письменном столе нет никакого пакета с деньгами. Вы, ведь, не возражаете? Вам, ведь, нечего скрывать?
-Как ты смеешь, физрук, выдвигать такие обвинения?! — бушевал Гоблин. — Да я вас!.. Да я не знаю, что с вами сделаю…
-Зато я знаю, что сделаю, если то, о чем проговорился Коля, окажется правдой, — сказал Евгений Иванович. — А обвинений я никаких не выдвигаю. Я просто предлагаю пойти и опровергнуть то, что на вас наговаривают, это во-первых, а во-вторых, ничего вы мне не сделаете, вы ещё не директор и, тем более, не господь бог. Ну так что, пойдёмте в кабинет, или будем считать, что всё, сказанное Вовой, правда?
-Ну, ладно, господин физрук! Идёмте!
-Только идёмте все, — сказал Евгений Иванович. — И ты, Вова, и Коля…
…Гоблин стоял перед открытым ящиком письменного стола и его лицо постепенно бледнело.
-Ну, что, Антонина Александровна, это Ваши деньги? — Спросил Евгений Иванович.
-Мои, — каким-то дрожащим голосом ответила учительница. — Вот и пакетик с дырочкой на краю, и бумажечка, на которой я написала…
-Сколько там было денег?
-Восемь тысяч пятьсот рублей, и ещё вчерашняя зарплата три тысячи, то есть всего одиннадцать тысяч пятьсот рублей. Я на ремонт домика копила, и вот половины нет.
-Где остальные деньги? Гоблин? — спросил физрук тоном, не предвещающим ничего хорошего.
-Я откуда знаю? — ответил Гоблин.
А потом, повернувшись к Коляну, заорал:
-Это ты мне деньги подсунул, негодяй?!
-Нет, Геннадий Олегович, — дрожащим голосом ответил Колян, — я их Вовке под матрас сунул, как вы велели. Я не знаю, как они у вас оказался.
-Зато я знаю, — сказал Вовка. — Теперь скажу, потому, что Колян всё равно уже проговорился. Я заметил, как этот Блинёныш, подкрался ко мне и засунул под матрас пакет с деньгами. А потом я через дверь подслушал, как он докладывал этому гаду, Гоблину, что всё сделал. Гоблин похвалил Коляна и сказал, что зря он себе половину денег оставил, что могут не поверить, что я столько истратил. Когда они ушли, я переложил деньги в стол, к этому гаду.
-Но, но, поосторожнее с выражениями! Я ещё пока заместитель директора! — Заорал Гоблин.
-Уже нет, — сказал директор, который только что вошёл в кабинет. — Я от вас такого не ожидал. Надо же, какого мерзавца я пригрел.
Гоблин сразу сник и побледнел. Арсений Ильич продолжал:
-Через час, господин Гоблин, подойдите ко мне в кабинет поставить свою подпись в приказе о вашем увольнении по статье. А ты, Вова, прости меня, что я тебе не поверил, знаешь, мне теперь очень неловко за этот инцидент.
Гоблин, с каким-то обречённым видом направился к выходу, но его опередил Евгений Иванович:
-Стой Гоблин. Помнишь, скотина, я обещал что-то тебе сделать, если узнаю о твоих делишках? Ну так вот, не обессудь.
С этими словами Евгений Иванович одним ударом отправил того в нокдаун. Гоблин рухнул на пол и схватился руками за разбитую в кровь физиономию.
-Вы ответите за это! — дрожащим голосом закричал Гоблин. — Я тебя засажу в тюрьму, физрук. Все видели? Все свидетели?
-Какие свидетели? Что видели? Я, лично, видел, как вы споткнулись за ступеньку и упали лицом вниз. Разве не так, Антоника Александровна? — спросил директор.
-Да-да, конечно, так оно и было, — сказала Антонина Александровна.
-Да, мы все это видели, — поддержали другие учителя и воспитатели.
-Вот видите, Геннадий Олегович, — сказал директор, — все видели именно это. А ещё все теперь знают, как всё было на самом деле с кошельком. Я ещё вчера позвонил следователю, ну, вы его знаете, и он скоро будет здесь. Я думаю, что все ему всё про это дело расскажут.
В это время дверь кабинета открылась, вошёл следователь.
-Да, Геннадий Олегович, надо аккуратнее через порог переступать, -сказал он знакомым Вовке голосом, — а то вон ведь вы как. Это всё от нервов, от нервов. Я понимаю, что вы нервничаете из-за того, что у Вас обломилось с этой кражей и подставой, но всё равно не стоило совсем уж голову терять.
Гоблин сник ещё больше, а следователь обратился к Коляну и спросил:
-Ну, что, Николай, ты сам вернёшь деньги, или хочешь вот так же, споткнуться?
-Сейчас, сейчас, я принесу, я сейчас.
-Пошли, покажешь при свидетелях, куда ты их спрятал. А потом дашь мне показания.
-Да, да, конечно, идёмте…
-И вы, Геннадий Олегович, тоже дадите показания, только правдивые, чтобы облегчить свою участь.
-Потом следователь подошел к Вовке и сказал ему очень знакомым голосом:
-Вовик, сегодня поедем домой, у нас с мамой командировка закончилась немного раньше, и мы поедем на дачу к бабушке, а учиться всё равно два дня осталось, я договорюсь с учителями, сейчас переводиться в твою школу всё равно нет смысла.
И Вовка узнал его, точнее он как будто очнулся от сна, ведь привиделось же такое, что отца убили, и что мама умерла. Ведь они просто были в длительной командировке, вот почему он, Вовка, временно учился в интернате…
9.Брат.
…Вспышка света… старинная комната, заваленная средневековыми штучками,… Главный Хранитель сидел в старинном кресле. Кирилл рядом с ним просто сиял от счастья, как будто это была его Кирилла, а не Вовкина победа над злом. Вовка стоял посреди комнаты, всё ещё не придя в себя после столь стремительного перемещения в этот Мир.
Главный Хранитель долго молчал, а потом заговорил:
-Владимир, ты удивил меня, я знал, что у тебя всё получится, но я не думал, что тебе удастся изменить прошлое.
-Изменить прошлое?!
-Да именно так. Ведь теперь у тебя снова есть родители.
-Так это правда, то что их не было?! Это мне не приснилось?
-Нет, не приснилось. Тебе каким-то чудом удалось изменить события в прошлом и твой отец не погиб, и мама не умерла. Но меня восхитила твоя находчивость с теми деньгами, которые ты переложил в стол главного преступника.
-Но это же, обман, это, же нечестно.
-Почему нечестно? А Блинов поступил честно? Нет, Вова, против зла часто приходится действовать его же методами. Правильно сказал один из мудрых людей, что добро должно быть с кулаками. А ещё один мудрый человек, которого звали Алишер Навои, говорил, что когда для достижения добра бессильны становятся закон и справедливость, то приходит время применить хитрость и силу. А был ещё такой литературный герой, которого звали Алдар Хосе, который тоже использовал обман против негодяев, чтобы восстановить справедливость. Или, например, тот же Ходжа Насреддин. Я хочу, чтобы ты понял, что против негодяев часто приходится использовать их же методы, и нет в этом ничего плохого. Если этого не делать, то зло может погубить человечество. Ты понял это?
-Да, я понял.
Я рад, что ты понял. И ещё, запомни, твоя жизнь принадлежит не только тебе одному, но и тем, кто тебя знает и любит, поэтому, ни при каких обстоятельствах не повторяй той ошибки, которая чуть не стала роковой.
-Да, но меня никто не любит, у меня даже родителей нет,… то есть не было,… нет, ничего не понимаю. Откуда взялся отец?
-Отец? Не только отец, но и мама. Я же тебе уже сказал, что ты изменил прошлое. Ты сделал это, изменив ход событий в настоящем. Я бы не так сильно удивился этому, если бы ты был волшебником, как, например, Кирилл, но ты сумел это сделать, сумел без волшебства.
-А разве Кирилл волшебник?!
-В определённом смысле да. Как бы иначе он смог спасти тебя, когда ты прыгал с крыши? Я многому научил его, но он теперь даже превзошёл меня кое в чём. Но это неважно, а важно другое. Ты не прав, что тебя никто не любил, ведь вокруг тебя много людей, например твои товарищи, или Антонина Александровна. А разве Евгений Иванович не встал на твою защиту? А Арсений Ильич? Ведь он, думая, что кошелёк украл ты, пытался помочь тебе и простить. Даже другим, совсем незнакомым людям, было бы очень больно узнать о твоей гибели.
Главный Хранитель немного помолчал, задумавшись над чем-то, а потом сказал:
-Ну ладно, Вова, ты всё сделал, как надо, теперь отправляйся домой.
-Подождите, Учитель! — Крикнул Кирилл. — Вот, Вова, возьми это и прочитай, когда окажешься дома.
И он сунул Вовке, какой-то сложенный вчетверо листок бумаги.
-Ну, всё, — сказал Кирилл, — больше мы никогда не увидимся. Прощай, братишка, и помни меня, а я всегда буду помнить о тебе…
…Вовка проснулся. В окно уже светило Солнце. С кухни доносился звон посуды. Мама собиралась готовить завтрак. Отец уходил на работу рано, а иногда не появлялся дома по нескольку дней, потому, что шло расследование очень трудного дела, в котором были замешаны не только местные бандиты, но и кое-кто из администрации области — те, по чьим приказам поджигались частные дома, чтобы освободить место под строительство коттеджей для их родственников.
«Чёрт возьми! Приснится же такой кошмар!» — думал Вовка. — «Откуда только всё это берётся в голове? — Интернат, прыжок с крыши, смерть родителей, хранитель, Гоблин, Кирилл». При мысли о Кирилле у Вовки что-то защемило на душе, стало как-то тяжко и тоскливо. «Как жаль, что всё это только приснилось, что никакого Кирилла на самом деле нет…»
Вовка потянулся и встал. Что это?! У него в руке, как продолжение сна, был зажат смятый, сложенный вчетверо лист бумаги. Вовка развернул листок, на нём была нарисована Вовкина мама, а внизу написано:
«Вова, я не мог тебе сказать это у нас, в нашем Мире, но теперь можно. Это портрет твоей… и моей мамы. Знай, что я твой старший брат. Теперь ты знаешь, почему я не хотел, чтобы ребята узнали твою фамилию, а ты мою. Ты никогда не видел меня при жизни, потому, что я умер, когда ты ещё не родился. Но я всё равно люблю тебя. Я всегда буду твоим ангелом-хранителем, буду помогать тебе, когда тебе будет трудно, ты не будешь меня видеть, но будешь чувствовать, что я рядом. Прощай. Кирилл».
-Так это правда! Это не сон! Это всё было на самом деле! — кричал Вовка. — Кирилл! Я не хочу так! Я хочу, чтобы ты был с нами!
Мама вбежала в комнату и застала сына всего в слезах.
-Вова, что случилось?! — спросила она.
-Я хочу, чтобы Кирилл был с нами! Ведь это же несправедливо, что он умер в пять месяцев. Так же нельзя! Это же неправильно!
-Вовочка, ты откуда знаешь про Кирюшу? Кто тебе рассказал? Папа?
-Никакой не папа, мне Кирилл сам рассказал.
-Как это?! Что ты такое говоришь?
-Правду!
-Вова, успокойся. Всякое бывает в жизни. Я сама хотела рассказать тебе о братике, но раз ты уже как-то узнал об этом,… видишь ли, не всегда в жизни всё гладко. Случаются и беды, вот и Кирюша заболел — обычная простуда, кто бы мог подумать, что всё так кончится… и от простуды иногда умирают.
-Нет! Он не умер! Я заставлю этого Хранителя вернуть брата! Пусть даже мне придётся сражаться с ним!
Вовка и сам не понял, как ему это удалось. Видно так силён был его душевный порыв, так велико было его горе, что он САМ смог совершить ЧУДО. Он усилием воли перенёсся в тот странный Мир, в котором жил его брат, где жил Главный Хранитель…
…Вовка возник перед Хранителем неожиданно. Хранитель был один.
-Владимир?! Ты как здесь оказался? — спросил он с нескрываемым удивлением.
-Я пришёл за братом! Отдай мне его! Если не отдашь, то я вызываю тебя на битву!
Старик долго молчал, а потом сказал:
-Видишь ли, Вова, дело вовсе не в том, хочу я или не хочу отпустить Кирилла. Я ведь его не держу насильно, он ведь не раб. Просто Законы Мироздания таковы, что не позволяют ему вернуться.
-Я против таких Законов! Я изменю их!
-Эти законы изменить нельзя Ты не думай, что я не хочу его отпустить, нет. У меня много учеников, и хотя Кирилл и особенный, хотя у него Великий Дар, я всё равно не могу удерживать его силой, не имею права. Просто так устроен Мир… хотя… кажется, я понял… точно, я понял, как ты попал сюда. В тебе великая сила — сила любви, сила добра. Может быть, я и смогу помочь тебе и… Кириллу. Я попробую… Ну, ладно, отправляйся домой, всё будет хорошо. Я надеюсь, что у меня получится… у нас с тобой получится…
… -Ты что орёшь, как сумасшедший? — спросила мама. — Куда твой Кирилл денется. Придёт сейчас из магазина, и хоть весь день с ним шляйтесь. И что вам дома не сидится?
«Действительно, ерунда какая-то», — подумал Вовка. — «Видно проснулся тогда не до конца. Мало того, что какой-то интернат приснился, так ещё и привиделось, что Кирилл умер».
В коридоре послышались шаги. Это вернулся со службы отец, а за ним и Кирилл с хозяйственной сумкой.
-Мам, можно мы с Вовкой пойдём, погуляем? — спросил Кирилл.
-Вы хоть поешьте сначала, опять ведь на целый день умотаете.
-Ладно, поедим, — ответил Кирилл.
-Вот ведь как, можно подумать, что ты мне одолжение делаешь. Сегодня твоя любимая рисовая каша с сардельками.
Кирилл любил рисовую кашу с сардельками больше всего на свете. Сколько Вовка его ни помнил, он никогда не отказывал себе в удовольствии съесть две или три порции.
Хотя странно, Вовку не покидало ощущение того, что он прожил как бы две параллельные жизни. Он помнил, что брат всегда был с ними и, в тоже время, как будто и не было никакого брата, хотя это, наверное, впечатление, оставшееся от кошмарного сна, в котором Вовка остался совсем один. Вовка, конечно, понимал, что всё это лишь сон, но всё равно, какой-то неприятный осадок ещё оставался.
Позавтракав, ребята побежали во двор. В коридоре Вовка увидел сложенный вчетверо листок бумаги, ну прямо, как во сне. Он хотел поднять его, но Кирилл его опередил. Он схватил бумажку, скомкал её и… она исчезла.
Вообще Кирилл был неплохим фокусником, а ещё он был художником, причем почти настоящим. Его картины не раз занимали первые места на выставках детского творчества, а иногда были и на выставках настоящих, взрослых, художников. Те художники тоже восхищались его картинами, они даже немножко завидовали Кириллу.
Вовка с Кириллом пошли в парк. Еще вчера Кирилл обещал, что в парке научит Вовку какому-то фокусу. По пути им встретилась… Антонина Александровна. Она была с двумя девчонками-близняшками детсадовского возраста. Вовка остановился от неожиданности.
-Здравствуйте, Антонина Александровна, — произнёс он растеряно.
Антонина Александровна с удивлением посмотрела на него, потом ответила:
-Здравствуй, мальчик. Что-то я тебя не припомню. Ты откуда меня знаешь?
-По интернату…
-Ты, что, учился у нас?
-Не з… зн… наю…
Кирилл дёрнул Вовку за рукав.
-Пошли! Не останавливайся! Я тебе потом всё объясню.
Вовка, часто оглядываясь, пошёл следом за Кириллом, который продолжал тащить его за рукав. Антонина Александровна долго ещё продолжала смотреть им вслед.
По пути в парк был пивной ларёк, около которого всегда толпилась местная пьянь. Около ларька Вовка увидел нищего, который выпрашивал деньги у прохожих. Что-то знакомое было в его облике. Приглядевшись, Вовка вскрикнул от неожиданности:
-Гоблин?!
Гоблин посмотрел на Вовку и быстро пошёл прочь, даже почти побежал, часто оглядываясь.
-Не понимаю, — прошептал Вовка, — это же был только сон. Откуда они все?
-Это был не сон, — сказал Кирилл. — Только никому об этом не рассказывай. Об этом помним только мы и Гоблин. Гоблин получил своё. А остальные ничего не помнят. Мы изменили прошлое, и всё благодаря тебе. Ты искупил свою вину, поэтому Мир изменился и стал лучше.
-Так значит, всё это правда?! То, что убили папу, а мама потом умерла, а я прыгал с крыши… не может быть…
-Да, не может… вернее могло быть, но это в том в неизменённом прошлом, а в нашем теперешнем прошлом этого не было.
-А как же теперь Гоблин, то есть Геннадий Олегович? Ведь ему теперь очень плохо, у него-то всё изменилось не к лучшему, а совсем наоборот. Неужели он так и будет жить, как нищий.
-Он сам виноват, но всё в его руках. Захочет стать человеком — станет. Не думай больше об этом. Пошли, я научу тебя проходить через барьер между Мирами. А послезавтра мы побываем в том городе. Ведь я обещал ребятам, да и Учителю тоже, что буду туда приходить.
И они пошли в парк…
© Александр Охотин, 2010