Китти «Черничная зима»

К разноцветным оконным стеклам прижались крепко-накрепко полярные снежинки. И до чего же у них это забавно получилось! Чпок, чпок, чпок — и в кого только они не превратились прямо на глазах. Вот же проказницы! Тут и кувыркались дельфинчики, и перекатывались солнышки, и ползали жучочки, и свистели птички, и падали шишечки, и расцветали цветочки, и прилетали листочки, и приползали косолапики, и скрябали самые настоящие многолапики.

Каминный огонь, шурша и потрескивая, сплетничал с настенными свечками, деревянными канделябрами и немного соннымии ночниками… Пшшшш…Пшшш…ш-ш-ш.

Аромат карамели закружил по всей комнате корицу в вальсе. Трам-там-та-там…Трам-там-та-там…

А вот Косоухому Десятому было совершенно не до этого. Он переползал от одного шкафа к… Ну, то есть не то чтобы… В общем на самом деле шкафы были большие и очень пребольшие. Косоухий Десятый про себя прозвал их «шкафенделями», полки в них — «полищами», а стремянки к ним как вы можете догадаться сами… — …, «эскалаторами»! Совершенно правильно! И как вы только догадались? Ну, да ладно…

И так, Косоухий Десятый был сыном Косоухого Первый, а так же тем самым счастливым зайцем, которого Дед Мороз спас как-то под новый год от волков в самом при самом дремучем лесу. Дед волков то пристыдил: «Дескать, как же вам не стыдно, маленьких запугивать, лбы вы эдакие!».

Да и еще прибавил… В общем, что и рассказывать отругал их по полной программе. Исправились. Теперь, вместе с оленями да северными лайками, сани с подарками по адресам всю зиму развозят. Бесплатно. Сами к этому пришли. Чисто сердечно помогают Дедушке Морозу.

Косоухий Десятый подрос, закончил институт сказок, прошел ряд собеседований в новогоднем бюро и устроился правой рукой самого Дедушки Мороза.

Весь плюшевый, то есть в плюшевом беленьком костюмчике, с вышитой серебряной звездочкой на капюшоне, под мышкой с толстой тетрадкой, вышагивает и вылазивает вдоль шкафенделей. Когда нужно останавливается и делает пометки карандашом с малиновым съедобным сменным наболдажником (прошлогодний подарок от бюро).

«Сладкий снег — 257 кг», — выводит аккуратные буквы, отрывает листок, облизывает наболдажник, плюет на дверку и приклеивает листок.

Идет к следующему шкафенделю.

» Серпантин мармеладный — 157 кг», — процедура повторяется. Качает головой. «Маловато, однако, — чешет затылок, — нужно связаться с Мармеладным Колей, пусть еще с пуда три четыре подсобит».

Подтягивает эскалатор и с ночником лезет вверх. Приоткрывает маленькую дверцу и сразу же захлопывает.

» Ой, папочки, тьфу ты! Чуть памеллы не расцвели. А им никак нельзя аж до самого рождества», — выводит «памелла — 421 штука», облизывает наболдажник, плюет, отрывает и приклеивает.

Через минут пятнадцать ирисок. Так в особо волнительные и ответственные моменты Косоухий Десятый измеряет время, — четверть комнаты покрывается бумажками: «цукаты — 345 кг», «мишка на севере — 2 штуки», «халва ванильная — 48 кг», «бенгальские огни — 500 штук», «хлопушки- 501 штука», «киндер сюрприз — 7 штук», «чернослив в шоколаде — 56 кг»…

Дзынь-дыр-дыр… Дзынь-дыр-дыр…

«Что за люди, знают же что занят по уши до весны», — ворчит Косоухий Десятый, но все же плетется к телефону.

— Косоухий Десятый, секретарь — референт Дедушки Мороза, у телефона, — разливается он колокольчиком.

-…

— Хорошо продвигается, — гордо отвечает он, и, подумав, добавляет, — вот доучетим и можно саночки готовить.

-…

— Я забыл? Я ничего не забыл! Передам — передам, Михалый Потапыч.

По длинным ушам, мурашки гоняются: «Ведь таки забыл. Тьфу ты, батюшки, забыл!»

-…

-А может, я? Чтобы лишний раз не тревожить Дедушку? — жалобно жалобно, — Старенький он у нас.

-…

-А! Ого! Угу! Ну так…

-…

— Слово в слово передам. Сегодня в полночь на берегу млечной речки, в которой одновременно можно увидеть отражение и большой и малой медведицы, под третьей звездой его будет ожидать перевозчик с письмами-пожеланиями на будущий год. Курьер исчезнет через шестьдесят секунд.

-…

— И вам вкусного морозного вечерка!

Только положил трубку и как засеменит. И видели мы его пятки лишь в дверном проеме. Прибежал к огромной деревянной двери, даже ни разу не поглазев на портреты Снегурочки. Остановился. Не решительно смотрит на золотую табличку «Дедушка М.»

Что делать?

И тут как забарабанит.

Ну и что? А ничего!

Дверь ведь волшебная — не поддается. Прислушался, а за ней и ветра не слышно. А кто его знает, где он? Может оленей кормит? Может зверят проведывает? А может за дверью чудесничает?

Приплелся обратно в комнату со шкафенделеми.

Свесил уши, и круги себе знать наматывает, да время ирисками отмеривает. Осталось сто двадцать ирисок. А путного ничего не приходит.

«Вот влип! Всех людей без подарков на грядущий год оставить. Виданное дело! — Косоухий Десятый захныкал, — Как сглазил кто меня сегодня!»

Сплетни в комнате поутихли. Золото-красные огоньки разгорелись ни с того ни с сего ровнее и ярче. Ароматы вернулись на свои полисща. Косоухий Десятый замер по струнке смирно. На пороге стоял румяный и довольный сам Дедушка Мороз. Волосы небрежно спрятаны под цветной панамкой, борода заплетена косичкой, вельветовый пурпурный халат, в руках поблескивает какая-то коробочка. Однако такое не скрыть, пахнет…пахнет…пахнет… черникой!

— Деда, Деда…папочки родные, вы же простудитесь! Прийти через весь дом босиком, — заикается Косоухий Десятый, тихонько глотая слезы радости.

— Не дрейфь, заяц, — скомандовал громко он, — у меня наконец-то получилось!

— А что это у вас в коробочке?

— То то же! Знать, интересно? — рассмеялся Дедушка Мороз.

— Пахнет, пахнет как в родном лесу, — Косоухий Десятый мечтательно захлопал ресницами.

— Ответь ка мне вот лучше, дружок, что и дети и взрослые любят больше всего на свете?

— Ну, конфеты…

-Холодно…

— Мандарины…

— Холодно…

— Леденцы на палочке..

— Холодно…

— Мороженное, — обрадованный собственной смекалкой выкрикнул Косоухий Десятый.

Дед Мороз расплылся в улыбке, что блин на сковородке.

— Тогда, отгадай еще одну загадку. Чего из этого всего, зимой не подобает есть, а больше всего хочется?

-Сильно хочется? — Переспросил Косоухий Десятый.

-Аж, в животе чешется…

— Ну,…конфеты, те же ириски. Так что не в счет. Леденцы, точно нет. Мандари… Мороженное! Я всегда хочу мороженное. Так сильно хочу, что под конец февраля мне мороженное ночами сниться…так и плывут…пломбиры, эскимо, сливочное, крем-брюле… Ах, — и Косоухий Десятый закрыл рот лапами.

И наконец-то Дед Мороз открыл коробку. Черничное варенье, черничный джем, черничный пудинг, черничный компот… Однако, друзья мои, друзья!

Что может быть лучше черничного мороженного?

Косоухий Десятый не веря глазам, получил от Дедушки коробку с мороженым целиком. И недолго думая, приступил к лакомству. Через полкоробки он вдруг замер и заревел в три ручья:

— Это, что же получается, Деда… Я теперь слягу с ангиной и пропущу новогодние праздники, да?

Дед Мороз, обнял зайца.

— Я же не договорил самого главного. Это не простое мороженное.

— Как так, — отер слезы Косоухий Десятый.

— Специальное! Я над его рецептом пять зим бился! От него горло не болит, а наоборот… становиться здоровее! Прощайте септолеты, аспирины, пектусины…

— А что такое септеты и аспириты? — удивился Косоухий Десятый.

— Даже и не запоминай, заяц. Они больше не нужны! — Произнес торжественно Дедушка Мороз. — Всю зиму теперь можно мороженое лопать, и ничегошеньки не боятся.

— М-м-м…черничная зима, — чуть ли не пропел Косоухий Десятый.

— Может и клубничная, и малиновая, и персиковая, и ванильная, и шоколадная, и вишневая, и..

— Яблочная.., — добавил Косоухий Десятый.

— Яблочная, — улыбнулся Дедушка.

— Почему же, Деда, вы первым сделали все-таки черничное?

— А кто мой лучший помощник?

Косоухий Десятый засветился пуще елочной гирлянды.

— Ну, пойду, я дружочек, пойду… Дела у меня еще.

-Деда, звонили из…ну вы знаете откуда. В полночь будет курьер с письмами, под..

— Знаю, знаю, — перебил Дед Мороз, — уже полсотни лет ни место, ни время, ни курьера не меняют. Зато секретности нагоняют. Уж где там, — развел он руками.

-Вы не забыли? То есть, я хотел сказать, вы знали, — аж подпрыгнул от радости Косоухий Десятый.

— Про такое не забудешь, — постучал Дедушка Мороз Косоухого Десятого по спине и вышел.

— И я больше никогда никогдашеньки ничего не забуду! — пообещал себе Косоухий Десятый и нежно мечтательно глянул в сторону недоеденного мороженого: — Ура! Да здравствует чернично-клубнично-малино-персико-ванильно-шоколадно-вишнево-яблочная зима!

© Китти, 2010