Суворов С.А. “Легенды Предгорий Алтая” — “Мельница Дурова”

В давнее время, когда электричество еще только исследовалось алхимиками и астрологами, а способы применения его оставались туманными и скрытыми от разума людского, стояла на берегу Чарыша недалеко от устья реки Маралихи мельница.

Мельницу эту построил человек по фамилии Дуров. Он же хозяйствовал на ней и мельничал.

Являлся Дуров переселенцем, а уж откуда он прибыл и по какой причине доподлинно никому не известно.

Сам Дуров почитался в Предгорье «белым колдуном», которому подчинялись и служили силы воды и ветра, а мельница его слыла волшебной, поскольку работала от этих стихий. Славу громкую положительную, к слову сказать, снискала она далеко за пределами Предгорий. И из степной зоны и из Горного Алтая ездил к ней народ молоть зерновые. Качество помола на мельнице той было очень высокое, а выход отходов и потери низкими.

Брал Дуров по чести (недорого) — 20 часть с полученной муки. А если бедный человек, солдатка или вдовушка к нему обращались, то обычно даром им молол.

Мельник Дуров (мужик домовитый, любознательный) характером обладал покладистым, но твердый и к бутылке не прикладывался.

Если возникала необходимость, нанимал он себе сотрудников, но таких, чтобы постоянно у них в доме жили, не появлялось. Народ он отбирал сообразительный, работящий и обязательно не пьющий. Платил Дуров по тем временам немалые деньги. Год, другой проходил, и сотрудник мельника покидал — кто свое дело завести, кто далее на восток податься. Многие известные в Сибири мельники и купцы произошли из сотрудников Дурова.

Говорят также, что совершил мельник путешествие в Монголию, Китай и до самой Индии добрался. Где-то на Востоке (во время странствия) обучился он науке обустройства земных мест человеческого обитания.

Вернувшись же из похода, на лето Дуров закрылся. Нанял дополнительно работников — землю вокруг мельницы по постигнутой науке благоустраивать. Сначала выровняли все окрест, берега укрепили каменными глыбами завалив. Потом навезли свежей земли, посадили деревья и цветы, вырыли колодец. Затем поставили терем гостевой, чтоб комфортно мог усталый земледелец или просто путник роздых получить. Расширили и перестроили терем основной, но это уже детали.

Стало место вокруг мельницы весьма диковинным.

Взялся народ заезжать туда не только для помолу зерновых, но и просто на красоту посмотреть, а себе на ус намотать, как благоустраиваться.

Была у Дурова и семья — жена и дочка. Собственно для них и старался. Вишь, место то, где Дуровы жительствовали, располагалось в удалении от окружающих сел, вроде, как и не очень далёко, но и не каждый день наладишься.

Во время благоустройства жена Дурова с ребенком лично две ветлы у Чарыша высадили, цветы сеяли и еще всячески помогали-советовали, где и что расположить.

И все шло бы у Дурова чин по чину. Да только одной полноводной ранней весной остался он один-одинешенек. Жена и дочка его сгинули. Как и не рождались персоны эти на матушке Земле. То ли вода дикая весенняя их забрала, то ли зверь лесной — никто в жизни не распознал, а тел их не нашли.

Затосковал тогда Дуров.

Сделался ему белый свет не мил.

Бывало придет к Чарышу, сядет у деревьев, что жена с дочуркой высадили, сидит и на воду смотрит.

Жениться ни на ком он больше не женился.

Мельницу и все постройки при ней продал, а деньги подарил в местный православный приход. При этом батюшке настоятелю Алексею наказал воскресную школу для детей открыть и принимать всех, кто желание изъявит (без разбору родословных).

Сам же отправился на войну. Полез на Русь француз.

***

Новый мельник оказался не таким расторопным и человеколюбивым как Дуров.

Цену за помол заломил; гостевой терем закрыл; людишек пришлых не привечал; беднякам, солдаткам и вдовушкам задаром зерновые не молол.

При нем стала мельница в запустенье приходить, да еще к тому же пьянствовал он и в конструкции премудрой, Дуровым придуманной, не разбирался.

За какие-то два года мельница совсем к разоренью подошла и былую славу всю растеряла.

Народ стал к другим мельникам ездить.

Пытался новый хозяин ее продать, но покупатель не отыскался.

В конце концов, бросил он всю движимость и недвижимость при мельнице и уехал в Томск.

Поминай, как звали.

***

Однажды осенью на Прасковью Пятницу приблизился к мельнице Дурова обоз. Шел он из дальних сёл.

Случилось, что мельница ближайшая у крестьян тех на ремонт встала, а про напасти Дурова известия к ним не поступали. Направились крестьяне с урожаем по старой памяти и звучной славе к нему.

К закату прибыли.

Ступили на двор и диву дались:

— Нет никого.

Ни на самой мельнице, ни в хозяйственных постройках, ни в основном тереме, ни в гостевом, ни в округе — ни одной живой души нет.

Покачали земледельцы головами, обождали с час и решились самостоятельно (без мельника) помол производить. Путь-то далекий проделали, не возвращаться же не солоно хлебавши.

Лошадей распрягли, задали всем овса и воды, а сами пошли на мельницу.

Зарядили для пробы мешок зерна — посмотреть, как мельница?

Оказалось — действует исправно. Весь мешок перемола. Да быстро то как. Мука чистая. Потери небольшие.

Засыпали тогда на ночь все зерно, что с обозом прибыло, и проследовали в гостевой терем утра дожидаться.

За делом страсть как захотелось земледельцам поужинать.

Отправили они мужика одного воды набрать, с тем, чтобы в последствии гречневой каши отварить.

Мужик котелок взял. Вышел на улицу — тьма кромешная. Слышно лишь, как Чарыш невдалеке струится. На звук и побрел. Подошел как раз к тому месту, где ветлы посажены. Нагнулся он зачерпнуть воду из Чарыша. Котелок окунул. Доставать начал.

Вдруг заскрипела одна ветла, наклонилась к нему и как гром среди неба ясного голосом человечьим молвила:

— Скажите Дуровой жене, что Дурова убили на войне. Скажите Дуровой жене, что Дурова убили на войне. Скажите Дуровой жене, что Дурова убили на войне, — распрямилась и веткой мужика по лицу хлестанула.

Обмер мужик. Кровь в его жилах застыла. Озноб пробил. Руки затряслись, пальцы разжались, и котелок в Чарыш бултыхнулся.

Сиганул мужичек стремглав, что было сил к своим, в гостевой терем. Забежал, дверь чуть не своротил.

Другие из обоза смотрят — мужик трясется весь, а через лицо шрам свежий проходит.

— Что такое? Что стряслось? — справляются.

А он в себя придти не может.

Налил ему тогда старший обоза чарку белого вина.

Тот выпил и через четверть часа поведал о приключившемся.

— Нагнулся, я значит, — говорит, — воду зачерпнул. Тут ветла мне и изрекает:

«Скажите Дуровой жене, что Дурова убили на войне. Скажите Дуровой жене, что Дурова убили на войне. Скажите Дуровой жене, что Дурова убили …»

Не успел он эту фразу в третий раз до конца произнести, как вихрь холодящий по терему пронесся. Заходили стены ходуном. Поклажа и имущество в воздухе закружились, а где-то в глубине дома на два голоса кто-то плакать и стенать принялся — вроде как баба с ребятенком.

Выбежали мужики из гостевого терема да в рассыпную — куда глаза глядят.

Знамо дело:

— Без головы — не ратник, а побежал, так и воротиться можно.

***

Разразилась в ту ночь гроза страшная, ливнем залило всю округу, а Чарыш из берегов вышел.

***

По утру (как уж их Господь сподобил — загадка) собрались мужики, кто в обозе шел, в Харлово.

Все без увечий и ранений оказались, одежу только измарали пока по горам и лесам без дорог шаромыжились и прозябли от непогоды.

Лошади, запряженные в телеги с полными мешками муки, в полдень вышли на окраину этого села. Сами. Никто ими не правил.

А мельница Дурова с тех пор пропала.

Значительно позже смельчаки отдельные, а среди них и отец Михаил (пастырь их Маралихи), удачу пытали саму мельницу или остатки ее разыскать. Да ничего у них не вышло. Не открылась им то место.

Посему считается оно заколдованным.

(c)  Суворов Сергей Александрович