Анна Никольская «Про Костю Косточкина». Повесть. Часть 5

Квартира № 25

 

– Теперь он таким будет навсегда, — сказал кто-то очень тонким голосом.

Это был не Гусь. У него голос был толстый, грудной.

Я открыл глаза и увидел перед собой принцессу.

О том, что это принцесса, я догадался по короне на голове. Она была сделана из моркови.

Она была симпатичная, эта принцесса. Вся в оранжевом с головы до ног. Только рот у нее был крошечный, хотя это ее совсем не портило.

– Ничего не попишешь, – сказал Гусь. – Вот – он уже и глаза открыл.

– Здравствуйте, о, Мальчик, – поздоровалась со мной Принцесса. – Господин Гусь приволок вас в мой дворец, вы не против?

– Приволок? То есть как это?

– Волоком. Так вы за?

– Я? За что? – я никак не мог сосредоточиться: смысл сказанных слов от меня то и дело ускользал.

– Значит против, – Принцесса погрустнела. – Я же говорила, что нужно было его сначала спросить. Видите, господин Гусь, он против.

– За или против – какая, в сущности, разница. В конце концов, если кто-то за, значит кто-то обязательно против. И с точностью до наоборот: если кто-нибудь против, значит кто-нибудь обязательно за.

– Простите, но я не понимаю, о чем идет речь, – сказал я, пытаясь встать.

– Какие глупости! – возмутилась Принцесса. – Речь ни о чем не идет. Ее Величество Русская Речь ездит в карете.

– Вы не могли бы меня отвязать? – попросил я, шевеля пальцами рук и ног.

Пока я был без сознания, кто-то пригвоздил меня к полу. Я с ног до головы был окутан какими-то веревочками, намертво прибитыми к плинтусу. Я вспомнил про Гулливера и похолодел.

– Еще рано, — сказала Принцесса своим малюсеньким ртом. – Под воздействием синевы вы будете делать глупости.

Я был смятен.

– А она долго еще будет действовать, хи-хи? – ни с того ни с сего я хихикнул.

– Кувырнадцать часов примерно, – ответил Гусь. – С вами сейчас Хихитун будет делаться – я лучше пойду.

И он ушел.

– Даже не попрощался, – расстроилась Принцесса.

– Какой Хихитун? – я занервничал и опять хихикнул.

Принцесса посмотрела на меня с жалостью и сказала:

– Я пойду к придворным, – и тоже ушла.

Я огляделся по сторонам.

Дворец у Принцессы был сделан из моркови. Из одной большой морковины – он был из нее выдолблен. Мебель, плинтусы, бытовая техника и аксессуары тоже были морковные, а в бассейне, в котором плавали какие-то мерзавчики с серьезными мордами, был налит морковный сок.

Все это меня ужасно смешило. Меня уже просто раздирало от смеха. Особенно при взгляде на мерзавчиков, которые плавали шеренгами и заунывно пели на непонятном языке:

Мы – зямрики насяпые,

Исхряпаны в гуде.

Смешляво ляпотяпаем

Петерь на бурунде.

 

Петерь-Петерь, Петерь-Петерь,

Петерь на бурунде.

Петерь-Петерь, Петерь-Петерь,

Петерь на бурунде.

 

Хмуряясь, шлёпохлопаем

Мы сепенку в басе,

И нурить ёчень хопаем

Выхряпие восе.

 

Выхря-Выхря, Выхря-Выхря,

Выхряпие восе.

Выхря-Выхря, Выхря-Выхря,

Выхряпие восе.

Я хотел засмеяться своим особенным, приятным смехом, но из меня вырывалось сплошное девчачье хихиканье:

– Хи-хи-хи-хи-хи-хи!

Это было не мое хихиканье – я его не мог даже контролировать, и оно об этом знало.

– Что значит – оно? – сказал голос у меня внутри. – Я мужского рода. Я уважаемый Хихитун, а не какое-то, извините, хихиканье!

Ко всему прочему оно еще и читало мои мысли!

– Между прочим, ничего смешного тут нет! – сказал Хихитун. – У людей, между прочим, трагедия. На вот, послушай, – неожиданно из моего левого уха вылез слуховой рожок.

Я вытянул шею как можно ближе к бассейну (на каких-нибудь сорок сантиметров) и стал слушать во весь рожок:

Мы принцы, мы наследники,

Искривлены в Дуге.

Теперь ведём полемики

На странном языке.

 

В бассейне опечалено

Мы песенку поём.

Вернуть хотим отчаянно

Обличие своё.

– Хи-хи-хи-хи-хи! – захихикал я, корчась на полу.

Песенка мерзавчиков отнюдь не показалась мне трагической, а совсем наоборот, что было удивительно. Вообще-то, мальчик я впечатлительный.

Веревочки врезались мне в бока и щекотали под мышками.

– Эй, ты, Хихитун! – громко позвал я, выдергивая из уха рожок. – Вылезай из меня, хи-хи, наружу! – мне ужасно хотелось поваляться по полу, но веревочки этого не позволяли сделать. А еще меня так и подмывало сделать какую-нибудь гадость:  плюнуть в бассейн или крикнуть несчастным мерзавчикам, чтобы они там заглохли вообще! В принципе мальчик я вежливый, но Хихитун постепенно брал надо мной верх и менял меня к худшему.

– Ишь, какой хитренький! – сказал Хихитун. – За просто так я никуда не полезу.

– Но у меня ничего с собой нет, – хихикнул я. Штаны и куртку отдавать этому неприятному Хихитуну мне было жалко. Да и мама заругает.

– Мне твои ношеные штаны не нужны. Вот отгадаешь три моих загадки, тогда я из тебя вылезу.

– А не отгадаю, хи-хи?

– Тогда я съем тебя.

Быть съеденным этим Хихитуном мне вообще не хотелось. Я уже скучал по маме, да и Фому Фомича я еще не разыскал.

– Ну, ты согласен?

– Да.

– Только загадки трудные-трудные. Никто еще ни разу не отгадывал.

– Давай загадывай, хи-хи-хи! — я начинал терять терпение.

– Ну вот, слушай. Первая загадка: висит груша – нельзя скушать. Что это?

– Лампочка, — ответил я на автомате. Он что – меня за дурачка держит?

– Никто тебя тут не держит! – крикнул Хихитун. – Ну, ладно. Вот вторая загадка: два кольца, два конца, а посередине гвоздик. Ну? Что это? А?

– Ножницы, хи-хи.

Мы такие загадки, думаю, в ясельной группе еще разгадывали.

– Ах ты! Чтоб тебя! – совсем расстроился Хихитун. – Тогда третья загадка,  но учти, сложная-пресложная.

– Загадывай, хи-хихи!

— Сидит девица в темнице, а коса на улице.

Я ненадолго задумался. Прямо детский ребенок он какой-то. Даже жалко его.

– Ну? Съел?! – обрадовался Хихитун. – Слопал? – и он визгливо захихикал внутри меня: – Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хих!

– Морковка! – крикнул я что было сил и тут же почувствовал, как судорога смеха начинает меня отпускать.

– Так не честно! – взвыл Хихитун, покидая мой ослабленный организм. – Ты ответы подглядел! Ты все подглядел! – пискнул он напоследок и лопнул.

Вот так:

— Пык!

Я вздохнул с облегчением и немного попробовал похохотать:

– Ха-ха-ха! – получилось замечательно.

– Ты меня звал, о, Мальчик? – в это время в комнату вошла Принцесса с подносом в руках.

По подносу вышагивал кофейник с двумя носиками и две чашки, которые держались за ручки. Они были в цветочек. У всех троих были крошечные ротики – такие же, как у Принцессы.

– Не звал, – сказал я, выпутываясь из веревочек.

– Не лги. Я ясно слышала, как ты позвал: «Морковка»

– А тебя зовут Морковка? – тоже переходя на ты, спросил я.

– Морковка Вторая, – представилась Принцесса. – Красивая. Хихитун уже ушел?

Я кивнул.

– То-то я вижу – ты поголубел.

Я поглядел на свои руки – и правда:  они заметно посветлели. В моей душе зажглась надежда.

– Сейчас мы будем пить кофе, о, Мальчик, и я тебе все расскажу.

– Про что?

– Про то, что с тобой вообще происходит.

 

Дворец

 

– Ты хоть знаешь, что с тобой сейчас происходит? – Принцесса Морковка смотрела на меня испытующе.

– В каком смысле?

– В кривом, конечно.

– Не знаю, – честно признался я.

Я, разумеется, знал, что сейчас, в эту самую минуту, нахожусь в своем собственном доме № 35 по проспекту Ленина. В квартире этажом ниже нашей. Но это, если в прямом смысле. А в кривом? Это как? Я, честно, не знал.

– Ну ты подумай, пораскинь мозгами, – сказала Принцесса, разливая по чашкам кофе.

Он лился сразу из двух носиков (они были с разных сторон) в обе чашки одновременно.

– Горячо! – взвизгнули чашки.

– Если он раскинется мозгами, то все нам тут перепачкает, – проворчал Кофейник басом.

– Молчать! – приказала посуде Принцесса. – Тебя, о, Мальчик, ничего не удивляет в последнее время?

Речь зашла о времени, и я машинально взглянул на часы с Микки Маусом: 20:21.

– Удивляет, — ответил я. – Часы остановились. А шесть лет исправно работали…

– Это все?

– Мне кажется, но я, конечно, могу ошибаться, – начал я издалека, — что я сейчас, удивительное дело, внутри моркови.

– В моркови?! – вскрикнула Принцесса.

Я кивнул:

– В гигантской.

– Какая чушь! – фыркнула Принцесса, а мерзавчики в бассейне беспокойно зашушукались.

– Что за бестактность! Никакого воспитания! – возмутилась посуда в цветочек.

– А где тогда? – я был смущен. – Во дворце?

– Вот именно! Ты во дворце! В самом кривом смысле этого слова!

– Ясно.

– Сегодня пасмурно, – снова встрял в разговор Кофейник.

– Но неужели тебя это не настораживает? – спросила Принцесса, отхлебывая из чашки. – Ну то, что ты во дворце?

– Ой, щекотно! – ойкнула чашка.

– Цыц! – Принцесса достала из кармана маленький молоточек и погрозила им посуде. – Не настораживает ли тебя то, что вот ты был в городе Барнауле Алтайского края, а потом бац! – и в Морковляндском дворце?

– В Морокканском?!

– В Морковляндском. В самом что ни на есть Морковляндском дворце.

– Настораживает. Но вообще-то я ищу Фому Фомича. Он потерялся.

– Потерялся? — Принцесса скорчила презрительную мину. – Он от тебя сбежал. Стыдоба вообще!

Я покраснел. Вернее, стал темно-бордовым.

– Но в этом-то вся и штука, –вдруг сказала Принцесса. – Ты вообще-то  зачем по Колесу Пространства и Времени ток пускал?

– Я не пускал… По какому?

– Сейчас скажу, – Принцесса заглянула в появившуюся из воздуха амбарную книгу с надписью: «АГИНК ЯАНРАБМА». – Так-так… Вот, нашла! Колесо Пространства и Времени за номером 19863084529845071. Страж: Флорентийский Фома Фомич. Все верно.

– Какой Фома?

– Что ты все заладил – какой да какой? Ты подумал, чем твои эксперименты могут обернуться?

Я подавленно молчал.

– Преломлением времени и пространства – вот чем! – Принцесса была очень рассержена.

– Я такого ничего не думал, – промямлил я. – Я думал: вечный двигатель запущу, чтобы ток…

На меня, полусинего, было жалко смотреть.

– Ладно, не трепещи, о, Мальчик, – сжалилась надо мной Принцесса Морковка. – Сейчас надо думать, как обратно пространство выломлять.

– Так я что? В параллельном пространстве? – я ужаснулся.

Мерзавчики захихикали.

– Куда загнул! Из параллельного тебе бы не выбраться. Оттуда о, Мальчикам обратного хода нет. Ты, слава Времени, в преломленном сейчас, в Иначе. А тебе надо в выломленное – домой, в Так. К маме хочешь?

– Хочу.

– Ну, вот.

– А что мне теперь делать? – я чуть не плакал.

– Найди Стража.

– Фому Фомича?

– Попробуй уговорить его вернуться обратно. Иначе… – Принцесса Морковка помрачнела.

– Иначе что?

– Точно не знаю. В Иначе всякое может случиться. Но так или иначе – уговори Флорентийского. Все теперь от него зависит.

– Я уговорю! – оживился я.

С Фомой Фомичем у меня были теплые приятельские отношения. По крайне мере, до недавних пор.

– Это еще вилами по воде писано, – Принцесса с сомнением покачала головой. – Фома Фомич хороший страж, но как хомяк – неотходчивый. Обиделся он на тебя. Смертно. Поэтому и сбежал.

– Я ему горошку несу…

– Ой, не могу! Горошку! – опять захихикали чашки.

– Молчать! – рявкнула Принцесса. – Если найдешь Флорентийского, и он все-таки согласится, считай, что дело у тебя в шляпе. Ты понял?

– Кажется.

– Когда по квартирам пойдешь, — Принцесса вдруг перешла на шепот, — будь начеку. Тут тебе не Центральный район города Барнаула. У нас в Морковляндии случается всякое…

– Наследные принцы намедни в Первичную Дугу угодили. Да… – сказал Кофейник басом. – Искривило так, что мать родная не узнает, – он покосился на притихших в бассейне мерзавчиков.

– Ну, хватит о, Мальчика пугать! Он и так у нас нежно-синий, – Принцесса протянула мне на ладони маленькую телефонную будку. – Спрячь подальше, а в случае чего, звони.

– Спасибо, – поблагодарил я.

 

Продолжение следует…

© Анна Никольская, 2012