Анна Никольская «Про Костю Косточкина». Повесть. Часть 4

Квартира № 23. Синева

 

В 23-й квартире, сколько себя помню, жили супруги Гусевы. Но теперь, по прошествии вечернего времени, я уже не был так в этом уверен.

Я посмотрел на часы с Микки Маусом: 20:21. Как странно.

Я нажал на звонок.

Дверь открылась почти сразу. Сама.

Вернее, это мне так сначала показалось.

– Здравствуйте, вы ко мне? – раздался голос с пола.

На пороге стоял небольшого роста гусь в чепчике и вязаной кофте. Меня сразу поразили его ужасно грустные глаза.

– Так вы ко мне? – в голосе Гуся звучал не вопрос. Надежда.

– Я – да, — сказал я и улыбнулся как можно лучезарнее.

–  Правда?!

Мне захотелось как-то подбодрить этого Гуся и я сказал:

– Да! – и вошел в квартиру.

– Вы понимаете, — говорил Гусь, стоя на детском табурете и работая вязальными спицами, — я — гусь.

– Понимаю, — кивал я.

– Я рожден гусем. Быть гусем я сотворен Природой. Я высижен гусыней, моей покойной матушкой, и вылуплен из гусиного яйца. Я обучен плавать, нырять и летать ровным клином. Быть гусем – мой долг как гражданина и гуся. Быть гусем – мое право и обязанность, если хотите, перед обществом. Вы меня понимаете, о, Мальчик?

Мне было не по себе, что за один вечер меня уже во второй раз называют «о, Мальчиком», но я стерпел.

– Я вас понимаю, – сказал я.

– Вот только представьте! – воскликнул Гусь, взмахнув вязальными спицами. – Вы – гусь! Вы гнездитесь у водоема, едите червей, или что там едят гуси – я уже не помню, вращаетесь в гусином обществе, живете с мыслью, что вас зафаршируют яблоками и подадут к рождественскому столу, а вашим пухом набьют подушку, и вместе с тем…

– И вместе с тем?

– И вместе с тем перьев на вас нету.

– Перьев на мне нету?

– Ну, разумеется, на вас, о, Мальчик, перьев нету. В данном конкретном случае я говорю о себе. Ведь на мне совершенно нету перьев!

Я был удивлен.

– Вы приглядитесь, приглядитесь.

Я пригляделся к Гусю повнимательней. На нем была вязаная кофта с высоким воротом и тапочки на босу лапу. Я глянул в зеркальное трюмо, стоявшее у Гуся за спиной. В нем отражалась гусиная попа. Она была совершенно голой.

– Ну? Что вы видите?

– М-м-м-м…

– Вот и я о том же! – Гусь сокрушенно покачал головой. – А вы говорите, что вязание – это не мужское занятие…

– Я этого не говорил.

–  Но подумали! А что мне еще остается? Я вынужден жить здесь, в этой 23-й квартире, в этой панельной коробке, среди этих соседей! А ведь некоторые из них даже не вегетарианцы!!

– Плюс коты.

– Плюс коты! Вот видите, вы сами все прекрасно понимаете! – на Гуся было жалко смотреть. – Ведь по большому счету для жильцов нашего дома я – еда. Обыкновенная снедь! Меня даже ощипывать не надо – только кофту снять. Эх, да что тут говорить… — Гусь вынул из нагрудного кармашка платочек и тихо высморкался.

– Но, может быть, можно что-то предпринять? – спросил я и почувствовал легкое головокружение.

– Предпринять? – Гусь горько усмехнулся. – Можно.

– Но что?

– Я мог бы улететь в жаркие страны и…

– И?!

– …и там после операции по трансплантации перьев поселиться инкогнито, но…

– Но?!!

– Это невозможно.

– Операция очень дорогая? – догадался я и услышал в ушах какую-то барабанную дробь.

– Дело не в деньгах.

– А в чем?

– В перелетном инстинкте. Я его в себе подавил. Меня воробьи научили.

–  По-нят-но, — по слогам произнес я, хотя совершенно ничего не понимал.

На меня вдруг нахлынула такая слабость, что я даже языком пошевелить не мог. Даже мизинчиком.

И вдруг Гусь запел. Он запел сильным и не лишенным приятности голосом. Текст его песни я привожу ниже дословно.

Песня моего соседа из квартиры № 23, Гуся

Ах, это, друг мой, не игра,

Быть голым — просто наказанье.

На мне ни пуха, ни пера,

Освоить вынужден вязанье.

 

Тебе скажу я, не тая:

В природе это случай первый.

Ах, что со мной?

Не знаю я.

Наверно, нервы, друг мой, нервы.

 

Нет у меня совсем друзей,

Виной тому всего лишь перья.

Мир не видал таких гусей,

А может быть, не птица — зверь я?

 

Но где тогда, скажите, мех?

Его ведь тоже нет на теле!

Мой вид смешил ужасно всех,

Всех-всех, кто знал меня доселе.

 

Быть может, чей-то в том каприз,

Что нет на теле оперенья.

Но хоть несчастен я и лыс,

Пишу пером стихотворенья!

 

– Вы, кажется, синеете, – Гусь вдруг перестал петь и уставился на меня.

– Синею? – я ужаснулся и стал судорожно ощупывать свое лицо. Вернее, это мне показалось, что я ощупываю. Мои щупальцы, то есть пальцы, меня совершенно не слушались.

– Натурально синеете. Ко мне вы пришли совершенно розовым. Телесным, я бы даже сказал, – Гусь тоже был ошарашен. – Кстати, зачем вы приходили?

– За Фо-мой Фо-ми-чом, – еле выговорил я. Мне не понравилось, что Гусь говорил обо мне в прошедшем времени и во множественном числе.

– Его тут нет, – холодно ответил Гусь.

Но это я уже и сам понял. На синтепоновых ногах я кое-как подобрался к трюмо и увидел в нем свое отражение.

Я был синим.

С головы до ног истошно синим, всё – кроме волос. Одежда тоже оставалась своего натурального немаркого цвета.

– Вы ели сегодня на ужин что-нибудь синее? – спросил Гусь, дотрагиваясь своим холодным крылом до моего синеющего лба. – Виноград, баклажаны, жимолость, плоды шелковицы, сливы, яйцо сильно вкрутую, сыр с плесенью, курицу из «Пятерочки», нет? Поганки? Медный купорос – тоже нет?

– Я пил си-ний чай у Ко-то-ви-ча.

– У пианиста? Вы с ума сошли!

– Я думал, он с вареньем.

– Теперь пиши пропало, – сказал Гусь, заглядывая в мои поквадратевшие зрачки. – Теперь вы таким будете навсегда.

Я отключился.

Вот так: ————————————

 

Продолжение следует…

© Анна Никольская, 2012

 

Не знаете что подарить? Студия хорошего настроения  «<a href=»http://www.margaret-w.ru/» target=»_blank»>Margeret-w.</a>» это сотни стильных, необычных и замечательных подарков. Открытки, упаковка, бижутерия, поздравления,конфетные деревья и многое другое.