Юлия Гавриленко, ondantr «Заводная копилка «Мертвец». Главы 3, 4

Глава 3

– Ну? – чувствуя себя следователем из дурацкого взрослого сериала, спросила я.

Поскольку мама сжалилась и ушла к тете Гале одна, мы, оттащив Муську англичанке, завалились к нам пить чай и допрашивать Витьку. Если бы он еще при этом сам хотел нам помочь, все было бы вообще замечательно.

– Вить, что с тобой случилось? – попробовал хмурить брови Никита. Получалось плохо, они у него было выцветшие и тонкие.

– Ничего, – уставившись в угол, ответил Витька.

– Как — ничего?! Ты не приходишь в школу. Проваливаешься в подвал. Сидишь там молча. Это, по-твоему, ничего?

– Да.

Нет, положительно я не узнавала Витьку. Кто-то или что-то напугало его до такой степени, что он едва ворочал языком. И я, кажется, догадывалась, что это могло быть.

– А ну-ка, Никит, дай я у него кое-что спрошу, – я плечом отодвинула брата и присела возле Витьки – так, чтобы его глаза в упор смотрели в мои.

– Это же она, Вить, да? Копилка?

Витька вздрогнул, как-то весь съежился, и из его глаз полились слезы. Я, обалдев, села на пол. Вот тебе и раз! Сразу в точку. И тут Витька забормотал, мешая слова с всхлипываниями. Уловить можно было не все, но и этого хватало, чтобы мои руки покрылись гусиной кожей.

– Ы-ы-ы… Я захотел испытать копилку, вдруг она и вправду желания исполняет? Ы-ы-ы… Денег у меня не было… Я по карманам… Нет… А тут плеер из кармана… Упал и прямо на копилку…. Ы-ы-ы… А там щель для монет раздвинулась – и все, нету плеера…

Я погладила его по голове. Витька немного успокоился и продолжил уже более понятно:

– А я пересказ по английскому так и не подготовил. Историю про летние каникулы у моря. Три раза учить начинал – три раза купаться убегал. Зачем про море на английском рассказывать, если оно рядом? И так хотелось от урока избавиться… Короче, я, это, пожелал, чтобы меня на английском сегодня не спросили.

– Ну и? – присел рядом на корточки Никита. – И что было?

Витька посмотрел на него красными от рева глазами.

– Что было? А вот что. Мертвяк ожил! Потер короткие ручки, проскрипел свое: «Где бы ни спрятался подлец…» – и вывалился в окно… Знаете, как страшно?

– А дальше? Ты-то как в подвале оказался? – дернула я его за рукав.

Витька, оживая на глазах, махнул рукой.

– Да тут-то все просто! Никакой магии. Шел мимо котельной, слышу: кошка орет. Я глянул в подвальное окно – Муська! Ну, я и полез спасать. Еле пролез. А вот обратно, главное, ни в какую! И мобильник, как назло, там вне зоны…

– Хорошая сказка, – фыркнул Никита. – Только интересно, что ж твоя копилка кошку заколдовала, а не англичанку.

– Это не сказка, – вступилась я за Витьку. – Ты не видел эту дрянь.

– Ладно, ладно, – хмыкнул Никита. – Но все равно непонятно.

– А что непонятно-то? Скорее всего, он перепутал училку с кошкой. Они же наверняка вместе спят. Вот на кошку проклятие и подействовало. Но вот как у него это вышло?.. – Витька наконец перестал хлюпать носом и посмотрел на чайник. Я, сообразив, полезла за печеньем и булками. Раз захотел есть, значит, почти все в порядке. Узнаю Витьку!

– Что бы он ни сделал, а на английском тебя не спросили в итоге, – улыбнулся Никита. – Ты в следующий раз будь поосторожней в желаниях, хорошо?

– Так он же убежал от меня, какие желания?

Витька, довольный, что все обошлось, цапнул булку с корицей. И тут раздался звонок. Я посмотрела на Никиту.

– Мама?

Он покачал головой.

– Обещала у тети Гали заночевать. Да она ключами бы открыла, вдруг мы спать уже легли? Я ей слово дал, что за тобой прослежу.

Витька опять побледнел. Он замер и только просипел: «Не открывайте!»

– Да ну тебя, чего бояться? Мы же дома. Вдруг соседям что понадобилось. Или за тобой родители пришли.

Никита сходил в прихожую и вернулся в недоумении:

– Посмотрел в глазок – никого не видно.

В это время из прихожей раздалось шкрябанье, как будто кто-то снаружи ковырял порог.

Никита закрыл дверь на кухню и наполнил чайник водой из-под крана.

– А не попить ли нам еще чайку? – нарочито громко проговорил он. Но я-то видела, что ему тоже не по себе.

– Никит, кошки или крысы не умеют звонить в дверь, – сказала я.

Знала же, что сейчас начнет придумывать детские объяснения. Потому что нормального объяснения быть не могло. А он – старший. И обязан нас успокоить.

Витька закрыл лицо ладонями и простонал:

– Что же я такое притащил на свою голову?

– Меньше страшилок смотреть надо. И не покупать всякую дрянь, которая потом кровь сосать будет по ночам, – шикнул на него Никита.

Ох, братик! Ну, умница… Успокоил, называется.

За окном загремела водосточная труба, затем на жестяной карниз что-то бумкнулось с налету. Послышались размеренные шаги – такие, как будто голубь надел сапоги со шпорами. Никита подскочил, закрыл форточку и задернул шторы.

– Не пройдет! – процедил он сквозь зубы.

Мне вдруг стало очень страшно. То есть до этого я чувствовала только напряжение и внутренний холод, а теперь от страха стало трудно дышать. Никаких смешных совпадений. Все слишком очевидно. И Никита это тоже понял. А ведь он почти взрослый, его придуманными страхами не пронять. Значит, все по-настоящему.

– Яшка! – внезапно вспомнила я. – Он спит на моей подушке в моей комнате, а там балкон открыт! Вдруг он… Его…

Витька вскочил:

– Тебе-то я ничего плохого не желал, Яшку с тобой он не перепутает. Хотя… – он так осекся, так внезапно замолчал, что у меня подкосились ноги. Как стояла, так и сползла по стеночке. Никита опомнился первым.

– Ты что? Что-то ляпнул про Ирку?

– Она… Мне показалось, что она завидует, – виновато забормотал Витька. – И мне вдруг захотелось, чтобы она завидовала еще больше.

– Здорово! Какие у тебя желания, Вить, – фыркнула я. Обида сдавила горло. Я, значит, его лучшим другом считаю, а он… Да как мы можем завидовать друг другу: я – девочка, он – мальчик. И мы такие разные!

Витька виновато косился, а Никита поднял ладонь:

– Так. Спокойно! Сейчас все идем к Яше, закрываем балкон и возвращаемся обратно. Повторяю: идем все. Чтобы ваша игрушка не похватала нас поодиночке.

Возможно, мне показалось, что его голос немного подрагивал, но все равно бывают моменты, когда я думаю, что Никита все-таки лучший старший брат на свете. Это правда.

Я до сих пор помню, как мы дружно прошли в мою комнату, как включили свет, как растолкали мирно спящего Яшку, закрыли дверь на балкон и приперли ее тумбочкой. Заглянули на всякий случай под кровать и в шкаф. Успокоились. Мы даже не обратили внимания на легкий шорох со стороны оставленной нами кухни. Лишь Никита спокойно заметил, что незаткнутым осталось вентиляционное отверстие и при желании… Но Витька по-мужски подмигнул ему и попросил не пугать девочек и собак. И мы, дружно смеясь, вернулись на кухню.

А когда вошли, я завизжала и уронила Яшку… Потому что на столе сидел мертвяк в тельняшке и пил чай из моего блюдца.

Глава 4

Я попятилась.

– Ой, нога!

Витьке явно было больно, но он справился.

Очень хотелось исчезнуть. Оказаться где угодно: на улице, в гостях у тети Гали, в кабинете директора… Только не на своей любимой кухне! Мы услышали чавканье и громкое причмокивание.

Никита, приоткрыв рот, разглядывал мертвяка.

– Не такой уж он и страшный, – выдал наконец он. – Расписали тоже…

Витька шмыгнул носом и подтянул штаны. Видно, для храбрости.

– А я и не говорил, что он страшный. Это всё Ирка…

– А почему сразу Ирка?

– А кто распищался: «Яшка, Яшка… Мопса надо спасать» — я что ли?

Вовсе я не пищала. Я вообще никогда не пищу. Я – староста класса, а туда писклявых не назначают. Нормальный у меня голос. Как говорит мама, «командный».

В дверях стоять было неудобно, и мы невольно протиснулись в кухню. Никита решительно подошел к столу и присмотрелся к копилке пристальнее.

– А классно ты нас разыграл, Витька! Я чуть было не поверил. Надо же, ходячий мертвец… – он налил себе еще кипятку и сел рядом с копилкой, чуть ли уткнувшись в нее носом. – Как живой! И чай куда-то девается. Даже дышит как будто.

– Отойди, Никит, – мрачно проговорил Витька, – лучше отойди от греха подальше.

– Да теперь-то уж чего бояться? Одного не пойму, как ты его пронес? – Никита ткнул копилку пальцем. – Мы же все время вместе были?

Мертвяк чуть не поперхнулся. Он выпучил глаза, обеими руками поставил чашку на стол и попросил:

– Постучите-ка кто-нибудь, а?

Братишка отскочил как ошпаренный, разлив чай и наступив на вновь задремавшего Яшку. Витька попятился… Я же, сама не знаю почему, подошла к столу и ладонью постучала по спине копилки.

Мертвяк прокашлялся и снова потянулся к чашке:

– Смешные вы, ребятки. Никогда еще таких не встречал.

Значит, кошмар еще не закончился. Мне хотелось застонать. И зачем он к нам прицепился? На всякий случай я взяла в руку тяжелую хрустальную розетку. Мертвяки мертвяками, а этой штукой я и небьющуюся глину расколочу.

– Да ты садись, садись, девочка, – вздохнул мертвяк и откусил кусок блюдца, – не бойся, больно не будет.

– А я и не боюсь.

– Храбрая, да?

Налитый кровью глаз мертвеца в прищуренном виде был еще страшнее. Но как-то глупо бояться того, кто портит мамины блюдца. Надо либо гнать его взашей, либо придумывать оправдания для мамы. За сервиз она ох как рассердится! Хотя, может быть, с мамой будет объясняться Никита?

– Храбрая, – согласилась я.

– Это хорошо, – протянул мертвец, оценивающе разглядывая меня. – Ловко схватила… Шустрая?

– И храбрая, и шустрая, и сильная, и легкая, – влез Витька, отталкивая меня. – Тебе-то что с того?

– Храбрая не струсит, сильная поддержит, легкая взлетит, шустрая убежит, – кивнул мертвец, – повезло.

Блюдце закончилось, и он с явным сожалением стряхнул фарфоровые крошки. Никита вернулся за стол. Снова трогать копилку он не рискнул, лишь вновь осмотрел ее со всех сторон и сказал:

– Ладно, допустим, я поверю свои глазам и ушам. А также сказке. Остается один маленький вопросик: что тебе от нас надо?

– Совсем другой разговор, ребятки. – Мертвец немного передвинулся и сел так, чтобы хорошо видеть нас всех. – Совсем другой разговор. Что ж, не будем тянуть кота за хвост. Думаю, вы уже поняли, что теперь вам от меня никуда не деться?

Мы кивнули обреченно. Проще поговорить с ним, чем прятаться по углам, замирая от ужаса.

– Тогда слушайте…

– Я не всегда был этой мерзкой игрушкой, посланной исполнять желания. Триста лет тому назад я выглядел вроде тебя, – копилка кивнула на Витьку, – и мечтал о славе и приключениях. Таков был наш век. Пиратский.

Мне было одиннадцать, когда я убежал из дома. Да, да, девочка не делай круглые глаза – у нас не было компьютеров и комиксов. Тогда все это заменяли всякие байки и страшные сказки. Наслушаешься, бывало, историй про одноногих боцманов, пиастры и Дэви Джоунса – и шмыг ночью на корабль. Так было и со мной.

Подслушав однажды в таверне, где я работал полотером, россказни про золото с потопленного испанского галеона, я решил удрать на Карибы. «А почему бы и нет! – засело у меня в голове. – Стану пиратом! Буду как Дрейк! Или Морган! Все равно мать и без меня справится, а отец так и вовсе не заметит, что детей стало на одного меньше». Глупый мальчишка!

Моя мечта исполнилась, но совсем не так, как хотелось бы.

Едва я, ребятки, влез на одну державшую путь на Тортугу посудину, как ее взяли на абордаж пираты. Самые настоящие. В них не было ничего от тех благородных и мужественных морских волков, о которых я слышал столько песен и историй. Убив почти всех членов команды, пираты нашли меня в трюме и притащили к капитану, которого почему-то насмешили мои волосы.

Как сейчас помню его пьяный хохот и лицо, залитое чужой кровью.

«Еще один крысеныш. Но хотя этот забавный. Вон какие рога на голове рыжие. Пусть драит палубу». И стоило, спрашивается, бежать с суши, чтобы занимается тем же на море?

– А в копилку-то как вы превратились? – прервал Никита рассказ мертвяка.

Я, скорчив мину, толкнула брата в бок, но задумчивая поволока уже исчезла из глаз копилки.

– Какой нетерпеливый. Нетерпеливых ОН любит. Нетерпеливые первыми идут в расход!

– Хватит! Хватит нас пугать! – чувствуя, как мое сердце стучит где-то в пятках, крикнула я. Яша тявкнул из коридора, поддержав меня. – Что вам надо, можете сказать прямо?

– Я как раз к и этому веду, ребятки. К этому и веду, – проскрипел мертвяк, оскалив желтые зубы. – Но сначала надо рассказать, с чем вам придется иметь дело. И с кем.

От внезапно дрогнувшего голоса мертвяка у меня пробежали мурашки. Час от часу не легче! Нам придется иметь дело с кем-то, кого боится даже этот уродец. Может, спихнуть его на пол, а потом в милицию или к тете Гале, у нее муж – тренер по боксу.

Нет. Не годится! «Дурища ты, дурища, – подумала я про себя. – Против такой пакости, что лазит по стенам и людей по подвалам распихивает, даже десять тренеров не помогут».

– Хорошо, рассказывайте дальше, – обреченно вздохнула я.

– Спасибо, что разрешила, – язвительно хмыкнул мертвяк, хватая со стола сахарницу.

– Вот гад! – выпалил Витька. – Как пить дать всю посуду изведет! Что маме потом скажем?

– Нашел, о чем думать! Живыми бы выбраться!

Тем временем мертвяк, собираясь с мыслями, весь сахар засыпал в дырку для монет и залил кипятком.

– Итак, – булькнул он, – я стал юнгой на пиратском корабле. Но пиратская судьба переменчива. Грабили мы всех, кто нам подворачивался под руку, а значит, рано или поздно должны были подавиться тем куском, что оказался нам не по зубам… Ага! Так оно и вышло.

В ту ночь мы взяли «купца». Да! Маленький барк, набитый индейскими безделушками, шел так, что едва не черпал бортами воду. Дело казалось легким, и после быстрого боя капитан велел перевести на захваченный корабль призовую команду, в числе которой был и я. До темноты мы спокойно шли в кильватере «Приключения». А ближе к полуночи…

Сначала мы услышали тихий шепот, шедший от воды, словно кто-то хотел поведать нам все морские тайны. Затем в трюме стали падать вещи, будто раскидываемые чей-то рукой, и Израель О’Ливи, бывший у нас за главного, приказал отходить к бортам. Но было поздно.

В мгновение ока палубные доски разошлись, мои товарищи упали прямиком в море! Они даже и ртов не успели открыть. Только что были рядом, болтали, теребили рукоятки пистолетов и звенели железом – и вот я уже один на пустой палубе.

А? Каково, ребятки? Сказать, что я струхнул, это не сказать ничего. Мои руки сами схватились за ванты, и я, подобно обезьяне, взлетел на фок. Толку-то! С таким же успехом я мог бы пытаться скрыться от самого дьявола. Доски палубы вновь разошлись, и из трюма вышел ОН.

Здесь мертвец сделал паузу, видимо, снова переживая случившееся с ним три сотни лет назад, а мы, захваченные его рассказом, не решались нарушить тишину. Секунд пять.

– А что было дальше? – тихонько спросил Витька.

Я тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение. И о чем мы думаем! Совсем нас мертвяк заболтал. Но что самое ужасное – правда, интересно! Вон даже Яша скулить перестал!

– Что дальше? – проскрипела копилка. – А дальше я и повстречался с Черным Кормщиком. Своим проклятием и своим хозяином.

– Он был не человек? – спросил Никита.

– Он? – хмыкнул мертвяк. – И да и нет, ребятки, и да и нет. Выглядел он как здоровый негр, подобный тем, которых на Ямайку ввозили тысячами а вот глаза… Они у него были как голубое стекло. И словно с отблесками адского пламени, бушующего за ними.

Ему было достаточно тогда просто посмотреть на меня, чтобы я разжал пальцы и полетел вниз. И там, на волоске от палубы, он и поймал меня своими черными лапами. «Ну что, малый, – рассмеялся он глухо. – Твои друзья разбудили меня и расплатились по заслугам. А вот что мне делать с тобой?»

– Кто вы?

– Малый, – он качнул волосами, заплетенными в сотню косичек, – я твой хозяин, если мы сговоримся.

И мы сговорились, хотя лучше бы было мне, как и остальным, лежать на дне морском.

– Мне, конечно, вас жалко, и все такое… – начал Никита. – Вот только скоро может прийти мама, и …. – тут внезапно Никита взмахнул руками, будто стоял на скользком льду, и грохнулся на пол. Даже не успел вскрикнуть – так все быстро произошло. Я дернулась было к нему, но не смогла даже наклонится. Было ощущение, что кто-то вцепился в мои плечи.

– Уй-я!.. – вскрикнул Никита. – Больно!

– Как я уже сказал, меня лучше не перебивать, – ледяным голосом проговорил мертвяк.

В этот момент я была готова расколоть его на кусочки.

– Слушай, чучело глиняное! – чувствуя себя закипающим чайником, выпалила я. – Ты, конечно, можешь сделать с нами, что хочешь. Но я тебе обещаю, если ты сделаешь что-нибудь с моим братом, то я… я…

– Что ты?

– Я развернусь и уйду. И можешь сидеть тут, пока не развалишься от старости .

Я зажмурилась от собственной смелости. В наступившей тишине громко дышал Витька да хрюкал мопс.

– Да, я вижу, что не ошибся, – неприятный смешок муравьем пробежал у меня по спине. – Но я просил меня не перебивать. Просил. А кто не понимает со второго раза, тот должен понести наказание. Причем хочу заметить: здесь за ошибки вы платите синяками, а на острове Кормщика за промахи отдадите жизнь.

– Мы еще не согласились, – глухо проговорил Никита.

Продолжение следует…

© Юлия Гавриленко, Дмитрий Корниенко 2010

Нет комментариев
Оставить комментарий